Почти все гости в сочувствии закивали.
– Эти двое! – пальцы Олафа, предпочитавшего театру кулачные бои, сжались на подлокотнике кресла так, что дерево треснуло. – Клянусь Мьёлниром, это были реньи гады!
– Кто?.. Вы их знаете? – моментально вскинулся Тис, словно не было его медитативного полузабытья.
– Встречались, – угрюмо отозвался Иванушка.
– И что же было дальше? – нахмурился калиф. – Что случилось с Дубом?
– Не знаю, какие планы имели на него эти двое, но на первом этаже им не посчастливилось наткнуться на Бересклета. Похоже, он тоже почуял неладное, завязалась битва, и…
– Что с Дубом? – тоном, ледяным от непонятного гнева и очень понятного предчувствия катастрофы, проговорила Сенька.
– Он погиб, как и наш чародей, – одарил ее оскорбленным взором новый король.
– А его дед? – спохватился Агафон. – Мы могли бы забрать его!
– Старый король был в своих покоях, когда туда ворвались эти колдуны, разметав дворцовую стражу, хотя стражи там было всего ничего – обычный почетный караул в коридо…
– Что с дедом? – нетерпеливо раздула ноздри царевна.
– Придворные и прислуга до сих пор боятся заходить в это крыло, – холодно глянул на Серафиму король. – Не то чтобы там можно было что-то отремонтировать или убрать. Когда-либо.
– Было бы любопытно поглядеть, – заинтересовался менестрель, но в ответ получил лишь стеклянный, полный презрения взгляд.
– Кириан, это бестактно! – рассерженно прошипела ему на ухо принцесса, и поэт незамедлительно состроил горестную мину.
– Позор и пепел на мою бессчастную голову… удар каменного кулака по затылку не всегда позитивно отражается на способности формулировать мысли… – приниженно, но с намеком погладил он себя по белой повязке. – На самом деле я хотел спросить, как ваше бесстрашное величество, образец отваги и предприимчивости, угораздило остаться в живых там, где пал чародей и король.
– Кири…
– Ах, опять мильпардон моветон… – торопливо закатил глаза бард. – Не обращайте внимания: между полушариями моего контуженого мозга сегодня положительно возникает когнитивно-экспрессивный диссонанс.
– Что у него возникает? – завороженный медицинскими откровениями Тис на несколько секунд забыл, что не только говорить, но даже здороваться с простыми виршеплетами – ниже его свежеиспеченного королевского достоинства.
– У Кириана Златоуста, впечатленного услышанным, возникает неконтролируемое желание сочинить хвалебную оду на ваше восшествие на престол, – серые очи Сеньки излучали искреннюю озабоченность в мегаваттном диапазоне, – но без знания подробностей вдохновение отказывается приходить, и это терзает его поэтическую душу.
– Ах, подробностей… – мученическая улыбка скользнула по тонким губам короля, и он откинулся на спинку кресла с некоторым облегчением. – Всех интересуют подробности… Но их мало. Разъяренный, я бросился к колдуну, который был ближе ко мне, ударил что было сил в его мерзкую рожу, и вдруг перед глазами моими вспыхнули круги… Больше я ничего не помню. А когда очнулся, то ноги мои отказывались мне повиноваться, хоть и сохранили чувствительность. Лекари и знахари утверждают, что это последствия заклинания, науке неизвестного.
– И ничего нельзя поделать? – сочувственно подался вперед Иванушка.
– Нет, – со странным самодовольством проговорил Тис. – Но кое-кто из них считает, что действие проклятья может пройти само по себе. Со временем. Для оды этого достаточно?
– Более чем, – менестрель смиренно опустил очи долу под обжигающим взором принцессы.
– Тогда не смею вас больше задерживать, – сухо улыбнулся король. – Более важные дела, чем разговоры с инвалидом, без сомнения, ждут вас.
– Да…
– Но…
– Но… но без пятого Наследника…
– Погодите, мы понимаем, что Дуб Третий был неженат, но может, у него были бастарды? – осенило лукоморца.
– Да, был. Один, – кивнул Тис.
– Где он? – отряг подскочил, и массивное кресло, отлетев, едва не зашибло стоявшего за ним солдата.
– Со своим отцом, где бы он теперь ни находился, – философски развел руками монарх Атланды. – Он был конюхом и упал с сеновала едва ли не на следующий день после печальных событий.
– И?.. – затаив дыхание, прошептала Эссельте, все еще надеясь на счастливый исход.
– И сломал себе шею, – повел плечом под кирасой Тис.
Гости удрученно смолкли, осмысливая невероятные новости.
– Но друзья мои! Есть же его величество Тис! – встрепенулся вдруг калиф. – Как бы ни страдало ваше величество от ран, полученных в благородной схватке, наш чудесный ковер доставит вас к месту встречи бережнее, чем мать – свое единственное дитя!