Венни, подталкиваемый Оррином, вышел за ворота города, пройдя мимо охранников незамеченным. Оказавшись на поле за городом, Оррин остановился и всадил кулак Венни в живот — от мощного удара весь воздух мгновенно выбило из легких, и кобольд потерял сознание.
Венни очнулся, он лежал на дощатом полу в плохо освещенной хижине. Ноги и руки были связаны, сложно было пошевелиться; своего похитителя он пока не видел, но не сомневался, что скоро это изменится.
— Вот и сообщение, — раздался голос Оррина где-то за спиной Венни. — Мы готовы выступать.
— Разве к такому можно быть готовым? — ответил ему старческий скрипучий голос, не знакомый Венни.
— Уже сдрейфил, старикан? — бросил Оррин. — Может, ты все это и начал, но с этого момента пользы от тебя будет немного.
— Чтобы заявить такое, нужно знать, что случится в будущем.
— Ну, так удиви меня, Нэфис. Перед уходом расспросим нашего друга, а то он, поди, уже заскучал там без внимания.
Раздались звуки шагов, мощным пинком Венни перевернули на другой бок, он увидел Оррина и еще одного дайгонца, сидящего за деревянным столом у небольшого окна, — старика в черной мантии с длинными седыми волосами. Старик носил черные очки с круглыми стеклами; несмотря на то, что в хижине была непроглядная темень, он ловко крутил на пальце небольшой белый шарик.
— Я хочу знать, насколько важная ты шишка, — сказал Оррин, разглядывая Венни с высоты своего двухметрового роста.
— Вы поймали самого важного кобольда, — не стал скрывать Венни. — Зеннат так ценил мои способности, что мою жизнь продлевали множество раз, и теперь мне больше трех сотен лет.
— Вот мы везунчики, а, Нэфис, — усмехнулся Оррин. — Этот кобольд знает себе цену, лишь бы его друзья думали о нем точно так же.
— Честный парень, уважаю, — кивнул Нэфис.
— Я, может, и самый ценный кобольд, но далеко не незаменимый, — сказал Венни. — Я подготовил себе преемников, если что-то со мной случится. А ваши действия не останутся тайной.
— Разумеется, на это я и надеюсь, — сказал Оррин. — Обычно, если дайгонец совершает преступление, его можно отследить по запаху. Хотя тот гонец у лавки с фруктами уже знал о моих намерениях. Кто же мог меня подслушать? Не мой ли сопляк? В любом случае, ты, Венни, всего лишь приманка, и я хочу знать, кого мы сможем выманить.
— Мне бы хотелось поговорить с регентом Барглисом, — сказал Нэфис, разглядывая лежащего на полу Венни, — как ты думаешь, возможно ли это?
— То, что вы взяли меня в заложники, вам не поможет, — сказал Венни. — Регент заинтересуется дельным предложением, но угрозу он проигнорирует.
— Ты не хочешь прожить еще сотню-другую лет, смышленая ящерица? — бросил Оррин.
— Хочу, но людям решать, продолжится моя жизнь или нет, — ответил Венни. — Вот вы и решаете. Я бы счел смерть от болезни или клыков хищника глупой, нелепой, обидной. Однако люди дали мне жизнь, многократно продлевали ее и, разумеется, могут забрать ее, когда сочтут это нужным.
— Я хочу больше знать о Зеннате, — сказал Оррин, голос его был спокоен, как будто он старался изобразить дружескую беседу. — Его кто-то побеждал раньше? В чем его слабости?
— Об этом я болтать не собираюсь.
Оррин выхватил из-за пояса кинжал и метнул его, всадив точно в плечо Венни — из раны тут же потекла кровь. Руки Венни все еще были связаны у него за спиной, он ухватился зубами за рукоять клинка и вытащил его из раны. Он держал клинок в зубах всего несколько секунд, после чего разжал челюсть и бросил его на пол.
— Не попытаешься освободиться и напасть на нас? — удивился Нэфис.
— Я бы так и сделал, будь вы кобольдами, — сказал Венни, — боролся бы за свою жизнь до конца. Но людям я причинять вред не собираюсь. К тому же, вы ничего не добьетесь этим похищением, и я хочу, чтобы вы это поняли.
Оррин достал еще один клинок из-за пояса.
— Вопрос тот же, — сказал он.
— Стоит ли мне напомнить, что кобольды могут блокировать болевые рецепторы? — спросил Венни. — Даже обычный кобольд предпочтет умереть, чем сболтнуть лишнего и провести остаток жизни там… куда отправляются все болтливые кобольды.
— И все же, ты недавно в Дайгоне, — сказал Нэфис. — Может, для Зенната ты ничтожен, и твой старейшина пальцем не пошевелит для твоего спасения, но в Дайгоне все по-другому. Множество семей охотников живут в мире друг с другом, а знаешь почему?
— Вы — здравомыслящие люди? — предположил Венни.
— Война дайгонцев друг с другом пугает людей, как ничто другое, — сказал Оррин. — Если две семьи поссорятся, каждый член этих семей может ждать нападения в любую минуту. Лучшее, что они могут сделать, — это скрыться в лесу и попытаться перебить противника до последнего человека. В такие разборки никто не встревает, если им дорога жизнь.
— Если ты не сойдешь за наживку, всегда есть другие методы, — добавил Нэфис.
Оррин схватил Венни за лацканы бархатного жакета и закинул на плечо. Нэфис распахнул скрипящую деревянную дверь, Оррин вышел из хижины со своей ношей.
Глава 13
Кенрон с Ирманом подбежали к воротам, ведущим из Керфена, они столкнулись с кобольдами стражниками, перегородившими путь скрещенными копьями.
— Снаружи творится то, в чем ты не захочешь участвовать, парень, — предупредил стражник и ударил себя в грудь кулаком, сжимающим копье; стальная кираса издала громкий звон. — Оставайся в городе или выходи через другие ворота.
— Вы не можете запрещать нам покидать город, — сказал Ирман, тяжело дыша. — С дороги!
— Вы только усложните ситуацию! — запротестовал другой стражник.
Не сговариваясь, Кенрон и Ирман скрылись в камуфляже.
— Ну вот, опять, — сказал стражник со звучной кирасой, — мы для них просто шутка.
— Мы ведь не от дайгонцев эти ворота охраняем, — напомнил второй стражник. — Смотри, чтобы из леса в город никто не заполз, остальное — не нашего ума дело.
Оказавшись на поле за городом, Кенрон увидел большую толпу людей и кобольдов, все они смотрели в одну сторону и шумно переговаривались. Подойдя ближе, он увидел именно ту картину, которую ранее описал Ирман: Оррин Глэр разодетый в парадный белый костюм, украшенный золотой вышивкой, стоял посреди поля, бесцеремонно поставив ногу на голову какого-то несчастного кобольда в темно-фиолетовом бархатном жакете. Позади них стоял, скрестив руки на груди, Нэфис Надэм; узнать старика Кенрону удалось не сразу — тот сменил разорванный выцветший плащ на новый с иголочки оливковый пиджак, будто собрался на званый вечер.
— Сколько же тут народу, — сказал Кенрон, — не знаю, удастся ли нам урезонить твоего папашу. Похоже, он это долго планировал.
— Знаешь, — сказал Ирман, — может, ну его. Уйдем отсюда, они сами разберутся.
— Нет, ты правду сказал тогда на озере. — Кенрон принялся протискиваться сквозь толпу. — Сначала решим семейные проблемы, и только потом рванем за границу.
С десяток кобольдов в стальных кирасах и с пиками протиснулись через толпу. Они бросились к Оррину и окружили его, наставив на него острия пик. Кобольд с арбалетом вышел вперед, стал на одно колено и прицелился, руки его дрожали, но лишь слегка.
— Мы не примем никаких условий, — крикнул командир кобольдов; отличить его от прочих воинов можно было по крупному блестящему шлему на голове, тогда как простые солдаты не носили такую экипировку. — Оррин Глэр, отпусти мастера Венни и сдавайся!
— Заставь меня, вояка! — крикнул Оррин.
Командир кобольдов махнул рукой, арбалетчик кивнул и нажал на спусковой крючок. Щелкнул механизм, арбалетный болт мгновенно долетел до лица Оррина и остановился в его кулаке.
— А вы нечасто сражаетесь с дайгонцами, а, вояки? — усмехнулся он.
Оррин развернул стрелу в руке и со всей силы метнул ее обратно в арбалетчика — раздался звон металла, стрела пробила кирасу; кобольд выронил арбалет и упал замертво.