Мощная когтистая лапа прижимала руку, держащую пистолет, к полу, но запястье Кенрона еще двигалось. Этого хватило, чтобы подбросить пистолет в воздух. Кенрон поймал пистолет левой рукой, нацелил в оставшийся глаз медведя и выстрелил. Пуля прошила череп насквозь, обдав Кенрона белой слизью.
Будь это обычный лесной зверь, он не пережил бы и половину полученных ран. Но медведь был порождением магии ведьмы. Ослепленный, он отступил. Кенрон тут же поднялся на ноги, укушенное плечо жгло болью при каждом движении, эта рана создавала гораздо более серьезную проблему, чем непослушная правая рука. Сейчас Кенрону требовалось гораздо больше времени, чтобы уйти в камуфляж.
Раны на голове медведя стали затягиваться, глаза появились на месте черных дыр, оставленных выстрелами из пистолета. Через мгновение медведь снова исчез, он слился в сознании Кенрона со множеством грибов, «растущих» по всей комнате.
В этот раз у медведя было явное преимущество: Кенрон уже не мог скрыться в камуфляже, и напасть на него было плевым делом. Следующая их стычка будет проверкой точности и реакции, понимал Кенрон, медведь бросится на него и станет видимым лишь в самый последний момент. Именно тогда нужно будет выстрелить ему точно в пасть и пробить мозг. Кенрон не был уверен, что справится лишь одной здоровой левой рукой. Он поднял пистолет на уровень глаз, целясь в россыпь грибов на стене.
Позади раздался шум шагов. Двуногое существо с когтистыми лапами — возможно, еще один диковинный монстр, прислужник ведьмы — приближалось со стороны входа в здание.
Кенрон на мгновение обернулся — в полутьме каменного коридора он увидел кобольда, того самого, что подкрался к нему с пистолетом, когда Кенрон был без сознания. Кобольд прижимал к груди какой-то черный предмет.
— Чафис! — раздался рык медведя.
Тяжелые лапы ударили в пол. Медведь появился, он стоял на задних лапах, своей громадой возвышаясь над Кенроном, лапы были растопырены, пасть раскрыта. Медведь рухнул на кобольда, без труда повалив его на пол, зубы сомкнулись на шее, когти впились в плечи. В этот момент Кенрон выстрелил. Он бы не среагировал вовремя, напади медведь на него, а вот кобольд стал отличной приманкой, выиграв необходимые полсекунды.
Медведь замер, глаза его смотрели вперед, не моргая; небольшое отверстие в голове походило на еще один глаз, капли крови текли из него, словно слезы, окрашивая бурую шерсть в красное.
— Господин Петри, отпустите меня, мне больно, — пропищал кобольд. — Мы ведь с вами заодно, помните?
Кобольд попытался освободиться от хватки медведя, но сил ему явно недоставало.
Кенрону пришлось потратить на медведя половину пистолетных пуль. Все тело болело, правая рука почти не слушалась. Он с трудом справился с одним прислужником ведьмы, следующего же одолеть будет куда проще. Он наставил пистолет на кобольда, который был полностью поглощен тем, что пытался высвободиться из хватки мертвого барибала.
Глава 25
Еще никогда Кенрону не было так сложно понять, находится перед ним друг или враг, еще никогда от его решения не зависело так много.
Болотный барибал был мертв, его массивная туша лежала на каменном полу, все еще источая споры из отвратительного вида порослей грибов на спине. Своим последним в этой жизни броском медведю удалось схватить свою добычу, но не удалось убить. Пусть даже он и пытался. Мощные лапы обхватили кобольда по имени Чафис, острые зубы сомкнулись на зеленой чешуйчатой коже горла, но так и не смогли нанести серьезного вреда. Чафис замер, смотря в потолок, он словно бы намеренно подставил горло медведь, инстинктивно выбирая быструю смерть взамен медленной и мучительной.
В этот раз кобольду повезло, он остался жив, почти невредим и лишь напуган почти до беспамятства. Однако, новая проблема настигла Чафиса еще до того, как он успел разобраться со старой.
Кенрон приставил дуло пистолета ко лбу кобольда. Ему не хотелось убивать разумное существо без веской причины, но будь у него эта причина, отпускать врага было бы непозволительным малодушием.
Кобольд, увязавшийся за ним, был без сомнения прислужником ведьмы Лисидии. Всего несколькими минутами ранее этот кобольд держал в руках рельсовый пистолет и стоял рядом с Кенроном, когда тот был без сознания. Только хорошая реакция Кенрона и некомпетентность кобольда позволили юноше забрать оружие и обратить ситуацию в свою пользу.
После чего кобольд последовал за ним в пустующий оружейный дом и подоспел как раз в тот момент, когда Кенрон ждал нападения с другой стороны. Как бы ни были слабы кобольды, с подходящим оружием убить охотника ударом в спину не составило бы для них труда.
Кенрон поднял с пола оторванный ранее кусок рубахи и прижал к лицу. После смерти медведя грибных спор в воздухе, казалось, стало только больше. Времени на размышления о том, убить кобольда или оставить в живых было совсем немного.
— Ты выстрелил в господина Петри, и теперь он мертв, — воскликнул кобольд, после чего он заметил дуло пистолета, смотрящее ему промеж глаз. — Не направляй на меня эту штуку, она, знаешь ли, весьма опасная.
Сказав это, кобольд закашлялся.
Кенрон понял, что ему следует сделать. Он решил, что убьет кобольда, как только обнаружит нож, который тот собирался пустить в дело.
Не спуская пистолета с головы своего возможного противника, Кенрон обошёл вокруг мёртвого медведя — ножа на полу не было. Недалеко от кобольда на полу лежала черная ткань, сложенная в несколько раз, между слоями виднелся контур какого-то предмета. Кенрон присел, чтобы заглянуть внутрь, ясно осознавая, что именно в этот момент кобольд может наброситься на него. Внутри черного свертка лежал кусок серого хлеба и ничего похожего на оружие. Руки кобольда были пусты, на поясе висел лишь небольшой ключ.
— Те, кто не желают мне навредить, могут не беспокоиться, — сказал Кенрон и опустил пистолет.
Все это время кобольд пытался разжать лапы медведя, и освободить шею из капкана длинных острых зубов. Даже после смерти лесной хищник оказался сильнее своей последней жертвы.
— Не поможете мне выбраться, господин «мальчишка»? — пробормотал кобольд и снова закашлялся. — Что-то не так со здешним воздухом.
— Сперва скажи, зачем вы держите здесь болотного медведя? — процедил Кенрон, боль в правом плече постоянно напоминала ему, что слуги Лисидии готовы наброситься на него при первой же возможности.
— Он вовсе не медведь, он был кобольдом, пока госпожа Лисидия не превратила его.
— И часто она это делает? — спросил Кенрон, он почувствовал, что у него уже нет сил, чтобы удивляться. — Впрочем, неважно.
Кенрон засунул пистолет за пояс и протиснул обе руки в пасть медведя, острые зубы, покрытые горячей слюной были отвратительны наощупь. Пасть была словно каменной, и все же Кенрону удалось немного раздвинуть ее. Затем обеими руками он отодвинул одну из лап, на что ушли почти все силы. Кобольд упал на пол и принялся тяжело дышать.
— Лучше тебе убраться на улицу, пока из-за этих спор у тебя в голове грибы не выросли, — сказал Кенрон.
— Такое бывает? — удивился кобольд.
— Почему нет? — сказал Кенрон, пожимая плечами. — На медведях же грибы растут, чем кобольды хуже?
Он решил, что запугал кобольда достаточно, чтобы тот, не медля ни секунды, выбежал из оружейного дома, после чего даже не смел бы подумать о том, чтобы вернуться в это зараженное место.
Арочный проем в стене вел к узким спиральным ступеням. Кенрон прошел мимо туши поверженного медведя, искоса поглядывая на нее, и направился вверх по каменной лестнице. С каждым шагом вокруг становилось все темнее, зато воздух делался чище и свежее, Кенрон отбросил кусок материи, которым закрывал лицо, освободив руку — вскоре это могло пригодиться. Ступени закончились, он шагнул на ровный каменный пол, лестница довела его только до второго этажа.
В огромном зале было темно, лишь звезды на ночном небе тускло светили через маленькие окна у самого потолка.