Он наскоро собрал рюкзак, положив в него лишь самое необходимое. Внутрь помимо компаса, ножа, еды на три дня и мешочка с золотыми монетами поместилась охотничья униформа. Кенрон пока не рискнул переодеться в нее, ведь родители наверняка принялись бы расспрашивать, в какую часть леса он собрался. Врать напоследок ему не хотелось, кто знает, когда им снова предстояло свидеться.
Недавно он закончил записку, в которой коротко попрощался с Алиной и Дарлидом, пообещал, что будет держаться подальше от неприятностей там, в Зеннате. Добавил, что постарается вернуться, как только найдет лекарство и избавит их от зависимости от зеннатской ведьмы. Записка лежала в кармане его брюк, ее еще предстояло положить на стол в кухне.
Кенрон вынес рюкзак за ворота, это казалось ему чуть ли не самой сложной частью побега. Он не был готов к расспросам родителей, поэтому принялся укрывать собранное имущество ветвями кустарника, что росли у забора. В этот щекотливый момент кто-то подошел к нему со стороны улицы. Его похлопали по спине, Кенрон вздрогнул и обернулся.
— Это мой последний день в Керфене, — сказала Нанса. — Через несколько часов мы с отцом отправляемся в Озриуд, а, возможно, и куда подальше.
— Это твое решение, — сказал Кенрон. — Я все же попробую пробраться в воздушную гавань.
— Охранники тебя и близко не подпустят, — заверила Нанса.
— Я придумал, как туда попасть, — сказал Кенрон.
— Кого ты обманываешь, — воскликнула Нанса, лицо ее вдруг сделалось серьезным. — Думаешь, они оставят место в трюме специально для тебя?
— В небольших кораблях, которые прилетают каждый день, места и в самом деле нет, — сказал Кенрон. — Раз в месяц прилетает огромный корабль, он привозит тяжелые грузы, забирает здоровые склянки с частями лесных монстров. В трюме такого наверняка будет, где спрятаться.
— Ты даже не знаешь, как долго он будет лететь, — сказала Нанса, продолжая ухмыляться, эти каверзные вопросы явно доставляли ей удовольствие. — Закончится у тебя еда на высоте в полсотни метров, что будешь делать?
— Путь не займет больше трех дней, я уверен, — сказал Кенрон. — Туши мелких животных, которые отправляют в Зеннат, начинают портиться уже через неделю даже в колбах с водой.
Нанса шагнула к нему, оказавшись почти в упор.
— Что, если в Зеннате говорят на другом языке? — спросила она.
— Придется найти переводчика или выучить пару слов, — сказал Кенрон. — И наверняка там найдется шар со знаниями, как тот, что был у Венни. Мне дадут коснуться его, и я быстро выучу их язык.
— Если повезет. — Она ткнула его пальцем в грудь. — Что насчет денег?
— Я прихватил все, что у меня было, — сказал Кенрон.
— Вдруг у них золотые монеты не в цене? — спросила Нанса.
— Я знаю, что везде в цене, — сказал Кенрон. — Магические элементы. Зеннат покупает их у нас, значит, магия хорошо продается по всему миру. Пойду в их лес, поймаю что-нибудь, и будут у меня деньги.
— Думаешь, сможешь поймать там что-то? — спросила Нанса, не скрывая сомнения.
— Последние пять дней я охотился самостоятельно, и у меня отлично вышло, — сказал Кенрон, а про себя добавил: «разве что руку мне расцарапали, но это ерунда».
— Это был наш лес, а не зеннатский, — напомнила Нанса.
— Довольно расспросов, — отрезал Кенрон. — К такому путешествию невозможно подготовиться заранее, я прекрасно это понимаю. Не пытайся меня отговаривать.
— Вот еще, — отмахнулась Нанса. — Похоже, ты и вправду подготовился к этому путешествию. Тогда возьми и меня с собой, как мы договаривались.
— Я действительно кое-что понял, — сказал Кенрон и покачал головой, — этот путь будет слишком опасным для тебя. Лучше оставайся с отцом.
Нанса схватила его за плечи, будто он собрался дать от нее деру.
— Ты же повел меня в пивнушку кобольдов, — воскликнула она. — И мы там чуть не погибли, но все обошлось!
— Я думал, все пройдет гладко, — сказал Кенрон, отводя взгляд. — Ты знаешь, что случилось в оружейном доме? Я повел кобольда за собой, и гигантский паук вспорол ему брюхо. Я ничем не смог ему помочь. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
— А я хочу, чтобы со мной что-то случилось, — бросила Нанса. — Жизнь здесь хуже некуда!
— Я вернусь, и мы что-нибудь придумаем, — пообещал Кенрон.
Он положил руки ей на плечи, она тут же отстранилась.
— Когда же это будет? — спросила Нанса. — Сколько лет и мне ждать, когда ты вернешься и объяснишь мне, как жить в этой стране?
— Тот кобольд, Чафис умер, — прошептал Кенрон, он взглянул ей в глаза и твердо произнес. — Он в самом деле умер. И он не пошел со мной в другую страну. Он лишь поднялся третий этаж оружейного дома. Я не хочу, чтобы ты взяла и исчезла после битвы с каким-то лесным уродцем. Без камуфляжа в Зеннате делать нечего!
— Мне надоело тебя упрашивать, — Нанса резко развернулась, задев ноги Кенрона подолом развевающегося платья. — Когда мы встретимся в следующий раз, ты будешь просить меня о помощи, а я подумаю, помогать или нет.
— Вот, как мы расстанемся, накричав друг на друга? — спросил Кенрон, опустив взгляд.
Ответом стало молчание. Он попытался взять ее за локоть, Нанса отдернула руку и направилась прочь от калитки дома Амелотов. Кенрон провожал ее взглядом, крепко стиснув зубы. У него не было всех ответов и всех решений, а, значит, и не было права ее останавливать, по крайней мере, тогда ему так казалось.
До отбытия зеннатского транспортника оставалось еще какое-то время, и Кенрон собирался напоследок еще раз поговорить с отцом и матерью. Всего пару минут назад он хотел лишь попрощаться с ними. После разговора с Нансой ему нужен был хороший охотничий совет. Или хотя бы заверение в том, что он действительно справится, когда останется один в незнакомых лесах.
Кенрон вернулся во двор. Вдали раздавался мерный стук стали по дереву, словно кто-то рубил дрова. Летом печь в доме не топили, звук ударов означал, что кто-то из родителей тренировался в метании ножей.
Деревянные мишени с нарисованными на них концентрическими кругами возвышались на треногах у дальней от дома части забора. Алина, одетая в красивое синее платье, стояла метрах в двадцати от них, она брала один из метательных ножей, что лежали на тумбе рядом, и бросала в мишень, попадая точно в центр.
Кенрон редко видел, как мать тренируется в метании ножей, он считал, что такая практика ей давно без надобности. Еще необычнее было то, что Алина была одета в городское платье, явно предназначенное для прогулок по Керфену, а не для бросания смертоносных предметов. Раздумывая об этом несоответствии формы и содержания, Кенрон подошел ближе.
— Хочешь попробовать? — спросила Алина, не оборачиваясь, иногда ее острый слух пугал Кенрона, — отличная разминка с утра.
— Спасибо, мам, — сказал он. — Я только хотел спросить, если мне придется охотиться в незнакомых лесах, как думаешь, у меня выйдет?
— Что еще за незнакомые леса? — спросила Алина, пристально взглянув на сына. — Тебе рано уходить далеко от города. Никаких незнакомых лесов, юноша.
— Ты всегда будешь так говорить, — насупился Кенрон.
Она потрепала его по голове, а затем протянула Кенрону метательный нож и предложила:
— Покажи свой лучший бросок, и я скажу, насколько ты хороший охотник.
Кенрон взвесил нож в руке, этот снаряд был ему хорошо знаком. Он запустил лезвие. Сверкнув воздухе, оно впилось точно в центр мишени, потеснив уже воткнутые в деревянный диск ножи. Это было только началом, Кенрон взял с тумбы стальную шестиконечную звезду, запустил ее, не взвешивая, и снова попал в центр. Из груды метательных снарядов он извлек длинную иглу, зажал между средним и указательным пальцем, вытянул руку, казалось бы небрежно. Еще один стальной снаряд вошел в центр деревянного диска.
— Очень мило, — сказала Алина и снова потрепала его по голове.
— Что значит мило? — обиделся Кенрон. — Я попал точно в цель.