— Ты старался попасть, но не старался убить, — сказала Алина. — В твоих бросках не было силы.
Она метнула звезду. Та словно исчезла в воздухе, мгновением позже деревянная мишень с хрустом разлетелась надвое.
— Охотник не жалеет добычу, увы, но это так, — сказала Алина, снисходительно улыбаясь. — Лучшим броском нужно убивать, а не показывать, какой ты меткий. Мы делаем это, чтобы выжить, не ради развлечения. Тут нечего стыдиться.
— Я убивал животных, — напомнил Кенрон. — Недавно добыл трех псовых свиней. И сделал это в одиночку.
— И ты никого больше не заметил? — спросила Алина.
Кенрон задумался, затем помотал головой.
— Рядом была добыча покрупнее, — сказала Алина, запуская очередной нож в мишень.
— Откуда ты знаешь? — изумился Кенрон. — Ты была там?
— Я была здесь с Лаубером, — сказала Алина, почти мурлыкая.
— Значит, отец, — прошипел Кенрон, чувствуя, как волосы встают дыбом от негодования. — Он следил за мной?
Алина взяла и принялась крутить в пальцах метательную иглу так быстро, что она исчезла из виду. Трюк впечатлил Кенрона, но он все равно уставился на мать, ожидая ответа.
— Расспроси его о своих успехах, — сказала Алина. — А еще помоги ему присмотреть за Лаубером.
С трудом Кенрон мог поверить, что его опекали во время охоты. А ведь он считал ее своим испытанием, проверкой того, насколько он самостоятелен. Пусть тогда он еще не знал, что отправится в Зеннат, все равно старался обойтись лишь своими силами. Оказывается, ему этого не позволили.
Он вошел в дом, вытащил прощальную записку из кармана и припечатал ее ладонью к крышке кухонного стола. Вышел во двор с другой стороны дома. Отец сидел на скамье под деревом и вырезал из деревяшки какую-то поделку, судя, по всему, птицу с распростертыми крыльями. Лаубер в другой части двора спал, развалившись в гамаке.
— Так значит, ты следил за мной, когда я был в лесу, — с порога бросил Кенрон.
— Не все пять дней, только три из них, — не стал скрывать Дарлид.
Он показал наполовину готовую фигурку птицы, на что Кенрон не обратил никакого внимания.
— Мне не нужна была помощь, — сказал он.
— Мы этого никогда не узнаем, — Дарлид пожал плечами и вернулся к работе по дереву. — Видишь ли, ты был не единственным, кто решил поохотиться на псовых свиней. У тебя был конкурент.
— Другой охотник? — Кенрон сел на корточки перед отцом, чтобы их глаза оказались примерно на одном уровне.
— Да, но не из Дайгона, — сказал Дарлид, стряхивая стружку с ножа. — Я свернул ему шею.
— Что ты сделал? — Кенрон чуть не потерял равновесие от такого известия.
— Кажется, ты уже знаком с болотными барибалами, — Дарлид всадил нож в скамью и уткнул подбородок в ладонь, изображая полную безмятежность. — Они редко появляются рядом с городом, разве что заблудятся. Их шаги бесшумны, а запах животного скрыт ароматом растений на его спине. Если он ляжет посреди поляны, его можно спутать с бугром, покрытым травой. Но стоит подойти ближе, и мгновенно лишишься ноги.
— Я бы его заметил. — В голосе Кенрона сквозило сомнение. — Ты не дал мне шанса узнать, когда убил его.
— Меня ты, к слову, тоже не заметил, — сказал Дарлид, — а ведь я не всегда был в камуфляже.
— Тебя считают лучшим охотником Дайгона. Знали бы они, что ты все время прячешься, — фыркнул Кенрон. — Я только и хотел узнать, как далеко от города могу охотиться один.
— Лучше бы ты подумал, насколько послушным ребенком ты можешь быть, — сказал Дарлид, он схватился за вырезанное из дерева крыло птицы, отломил его и бросил под ноги. — Твари в лесу сейчас не главная наша забота. Ты слышал, что творится в городе? Недавно сожгли зеннатскую хибару.
— Ах, это… — вырвалось у Кенрона.
— Кто-то что-то замышляет против Зенната. — Дарлид протянул руку, взял Кенрона за подбородок и поднял его голову так, чтобы их взгляды встретились. — Этот город выстроен кобольдами, если мы хотим здесь жить, нам нужно убедиться, что все недовольные ушли отсюда, что поджогов и разрушений больше не будет. Ты помнишь, кто был на стороне Оррина Глэра тогда на поле. Увидишь хоть одного из них, скажи мне или кобольдам.
— Ты же сказал не переходить ни на чью сторону, — напомнил Кенрон, он поднялся, освободившись от руки отца.
— Именно так, — кивнул Дарлид. — Но следующий дом который сожгут, может быть нашим. Поэтому делай, как я говорю.
— Охотник из меня неважный, — принялся перечислять Кенрон, загибая пальцы, — я не разбираюсь в людях, нужно сдавать всех, кого я вижу кобольдам. Ясно, пап, спасибо.
На глаза попалась неудачная поделка, которую Дарлид разломал и бросил на пол. Кенрону не хотелось смотреть на отломанное крыло, пусть и деревянное. Он махнул рукой, мол, нет у него больше сил это выслушивать, и подошел к спящему в гамаке Лауберу. Он помахал брату на прощанье.
— Хоть ты не говоришь, что у меня ничего не выйдет, — прошептал Кенрон. — Да откуда им всем знать?
Он отправился прямиком к калитке, вышел на улицу и вытащил собранный в поход рюкзак из зарослей кустарника. Тяжесть рюкзака была приятна Кенрону, лишь она напоминала ему о решимости и обещала успех в задуманном деле.
Глава 40
Дорога до ворот резиденции зеннатского регента заняла минут десять. Кенрону не нужно было подходить к самим воротам, он лишь хотел убить время. Вскоре из приемного дома должен был выдвинуться конвой. Раз в месяц кобольды перевозили со склада массивные баки с крупными частями животных, обычно с головами или телами. В этих частях содержалась магия, но извлечь ее и поместить в контейнер поменьше не могли ни дайгонцы, ни местные зеннатцы. В некоторых баках покоились животные целиком. С этим конвоем Кенрон и собирался проникнуть за ворота резиденции, где так же находилась зеннатская воздушная гавань.
Двое кобольдов охранников носили черные маски. По городу уже ходили слухи, скорее всего, распускаемые самими кобольдами, что маски помогают им определить дайгонцев в камуфляже. Далеко не всем выдали этот предмет амуниции, лишь тем, кто охранял важные зеннатские здания. Говорили, что кобольды не так уж хорошо видят дайгонцев в камуфляже, кому-то удавалось проскользнуть мимо незамеченным, в дождь, туман, в сумерках.
Размышляя, удастся ли ему пройти мимо кобольдов в черных масках, Кенрон заметил вдалеке мужчину в черном с белыми волосами до плеч и в черных очках с круглыми стеклами. Старика Нэфиса Надэма трудно было с кем-то спутать, тем более, они виделись в последний раз всего неделю назад. Стоя на разных сторонах улицы, они разглядывали друг друга какое-то время, пока Кенрон не решил подойти.
— Не говори, что я напрасно показался тебе, приятель, — хрипло произнес Нэфис. — Твой отец же хочет, чтобы ты заложил меня кобольдам.
— О, да, хочет, но вы же не собираетесь поджигать наш дом? — спросил Кенрон, усмехнувшись.
Шутка не показалась Нэфису смешной, должно быть, решил Кенрон, про поджог зеннатского трактира старику ничего не известно.
— Есть то, что достойно гореть, но до вашего дома мне нет никакого дела, — монотонно проговорил Нэфис.
— Конечно, нет, — кивнул Кенрон. — Вы долго жили вдали ото всех, не так ли? Никто не помогал вам, и вы были сами по себе. Хотел узнать, как прожить одному?
— Нужно чтобы тебя никто не опекал, вот и все, — усмехнулся Нэфис. — Человек становится на удивление находчивым, если знает, что неоткуда ждать помощи.
— Спасибо, это я и хотел услышать, — сказал Кенрон.
Он шагнул вперед, чтобы пожать руку Нэфиса, но тот тут же отстранился. Пожалуй, они и вправду не так хорошо знакомы, чтобы обмениваться рукопожатиями, решил Кенрон.
— Собрался куда-то в одиночку? — спросил Нэфис, поправляя черные очки.
— Да, очень далеко, — не стал скрывать Кенрон.
— Оно и к лучшему, — кивнул Нэфис. — Ступай отсюда, малыш, сегодня же. Уходи из города хотя бы до конца дня.
— Скоро меня здесь не будет, — заверил Кенрон. — Что вы делаете напротив резиденции? Пришли посмотреть на их гигантский корабль? От одного вида дух захватывает.