Сбегаю по ступенькам. Сердце стучит, в желудке сосет, кишки крутит, к горлу подступает комок. Приключение начинается, вот только предчувствие у меня насчет этого приключения не очень хорошее…
— Задача ясна? — спрашивает Тимур и светит мне в лицо, как будто преступника допрашивает. Только на полицейского он не похож, да и вместо лампы использует планшет. Вновь мы на вершине кладбищенского кленового холма. Обещанного новолуния не видать — небо к ночи заволокло тяжелыми мрачными тучами. И духота страшная, будто перед грозой. Вот и громыхнуло где-то, пока еще далеко…
— Зонтик надо было взять, блин.
— Зонтики для девчонок! — гогочет Тим, хлопая меня рукой по плечу. — А мы же с тобой настоящие мужики, да?
— Вот намочишь девайс, мужик, тогда будешь выпендриваться.
— А у меня водонепроницаемый, — скалится он.
Моя собственная мобила лишена всяких наворотов. По сравнению с его планшетом — такая же дешевка, как и я сам в сравнении с Тимом.
— Еще раз повторяю. Делаешь круг по тропе, обходишь могилы и возвращаешься сюда же, на стартовую позицию. Задача ясна?
— Ясна-то ясна, — я чувствую себя крайне неуютно и глупо, — но здесь же хоть глаз выколи…
— Аккуратнее со словами, а то еще услышат. — В свете планшета лицо у Тимура стало зеленое, нечеловеческое.
— Кто услышит?
— Мертвые сучки, — кривляется зеленое лицо. — Услышат — и глазенки твои вырвут. Или на жопу натянут, гы-гы.
— Да пошел ты. Возьму и уйду домой сейчас вообще. — Я зол, напуган, и Тимур это замечает.
— Не бзди, Петрушок. Чего тебе бояться? Они же тебя не тронут, за своего примут. В смысле, за свою. Ссышь, как телка!
— Да пошел ты! — Глаза жжет от стыда и обиды. Понимаю, что готов разреветься, как малолетка. Как телка. От этого понимания мне становится только хуже. — Пошел ты, мудак!
— Нет, — улыбается Тим. — Пойдешь ты. Уговор помнишь? Каждый парень должен пройти через это! Докажи, что ты мужик, а не потаскушка из колледжа.
— А сам-то бродил тут, парень? Ночью, один, а?
— Да раз сто, не меньше, — быстро отвечает Тим. Врет! Вижу, что врет!
— Так, может, тогда со мной прогуляешься, дорогу покажешь?
— Э, не, я лучше тут… ну, покараулю, — уже не столь уверено говорит он. — Вроде как одному полагается, понимаешь? Проверка на храбрость… Ну, как бы. Ты кричи, если что. Я услышу, прибегу. Лады?
Новые раскаты раздаются все еще вдалеке, но уже ближе, чем раньше. Вздыхаю, поворачиваюсь в ту сторону, где в кромешной тьме вьется среди чахлой поросли невидимая тропинка. Облизываю пересохшие губы. Отсвет далекой молнии, как вспышка фотоаппарата, выхватывает на миг узкую дорогу, уводящую в царство мертвых сучек.
Хрен с ним. Лучше уж поскорее пройти этот идиотский Тимуров ритуал. Обряд инициации, чтоб ему пусто было! Может, повезет вернуться домой сухим.
— Тут всего минут двадцать бродить, — доносится сзади. — Если плутать не будешь, до полуночи вернешься еще, дружище.
— Вернусь, гребаный ты мудак, еще как вернусь…
— Узнаю брата Петьку! Поспеши, а то ведь… Они идут за тобой, Варвара! Они хотят тебя трахнуть и съесть! У-у!
Я бреду, стараясь не обращать внимания на подвывания за спиной. Пытаюсь сосредоточиться на тропинке, не потерять ее из виду. В темноте это проще простого, а помощи от едва мерцающего экрана мобилы считай что нет, хотя без него было бы еще хуже. Пройдя метров десять, поворачиваю вслед за вихляющей дорожной петлей и едва не напарываюсь ногой на торчащий из прелой листвы острый сук. Осторожно пихаю его — сук чуть вздрагивает, как живой, но с места не двигается. Крепко засел, зараза. Ладно, обойдем. Надо всего лишь двинуть чуть в сторону от тропинки. Делаю этот шажок, внимательно глядя себе под ноги — и тонкая ветка вспарывает мне висок.
Больно, черт побери! Словно длинный острый коготь рассекает кожу. И на мгновение мне показалось, что это и правда коготь. Криво загнутый, желтый, торчащий из костлявого пальца, покрытого истлевшей кожей, владелица которого протянула ко мне свои гниющие руки-палки… Небо озаряет новая вспышка, за которой чуть запоздало следует могучий, отдающий раскатистым эхом треск.
— Эй, Петрильо! — орет из-за деревьев Тимур. — Скоро потоп начнется, слыхал? Ты поторопись-ка! — заливистый смех. — Поторописька-пиписька, Петрильо!
— Заткнись, Тим, — говорю сквозь зубы, стирая с виска выступившую из царапины кровь.
— Мертвые любят воду! — продолжает надрываться шутник. — О да, любят дождь и молодую луну! Время к полуночи! Хэй-йо, скоро твоя задница превратится в тыкву, Золушка!