— Мне наплевать, как я выгляжу! — выкрикнула Дженнет. — Ты не имеешь права играть роль моего защитника.
— Разве не именно это я делал на протяжении последних пяти лет? — глухо произнес Мэтью.
Дженнет побледнела.
— Ты ничего не знаешь о моих отношениях с Николасом.
— Мне и не нужно знать. — Он встал и сложил руки на груди. — Иди спать, Дженнет.
Она закрыла глаза и кивнула:
— Я даже не понимаю, зачем приехала сюда. Мне следовало предоставить Элизабет, познакомить вас, тогда мне не пришлось бы все это видеть.
Он понимал, что это просто пьяное бормотание, но что-то заставило его спросить:
— Видеть — что?
— Вас.
Мэтью остановился на полпути. Она следила за ним… и мисс Марстон?
— Почему ты следила за мной, Дженнет? — прошептал он, подойдя к ней ближе.
— Я никогда не могла удержаться, — уставившись в пол, призналась она, и у нее от ужаса расширились глаза, когда она осознала, как много открыла Мэтью.
Повернувшись, Дженнет взялась за ручку двери, но Мэтью своей рукой накрыл ее руку, не позволив открыть дверь, чтобы кто-нибудь не увидел их вместе, и почувствовал, как по его руке вверх пробежала искра. Он понимал, что должен позволить Дженнет уйти.
Но не мог.
Мэтью не помнил, чтобы когда-нибудь женщина так воздействовала на него. Снова повернув Дженнет лицом к себе, он коснулся губами ее губ и в то мгновение, когда ее язык нашел его язык, забыл обо всем на свете. Как только Дженнет оказывалась рядом, ему хотелось овладеть ею любым, пусть и неподобающим, способом — на кровати, у стены, где угодно, чтобы только можно было утолить захлестывавшее его чувственное желание.
Обняв его руками за шею, Дженнет запустила пальцы ему в волосы, он положил руку ей на грудь и сквозь шелк провел большим пальцем по соску, а когда она затаила дыхание, поцелуем потребовал у нее все, что она должна была ему дать.
Он мечтал сорвать с нее всю одежду и, дрожа от неудовлетворенной потребности, скользнул губами по ее шее и нашел на горле нежную точку, в которой бился пульс, а когда Дженнет тихо, чувственно застонала, снова вернулся к ее губам и языку.
У нее был вкус меда и бренди, и Мэтью захотелось окунуться в эти ощущения.
Бренди.
Ее поведение вызвано алкоголем. Дженнет влюблена в Энкрофта, а не в него, так же как была влюблена в Джона. Внезапно Мэтью почувствовал себя так, словно на него вылили ведро холодной воды, и, сжав ее плечи, оттолкнул Дженнет от себя.
Она же призналась, что влюблена в другого мужчину.
Опять то же самое.
Глава 10
На следующее утро Дженнет пила чай, стараясь избавиться от стучащей боли в голове, и думала о том, что натворила накануне вечером. В прошлом она, бывало, тоже вела себя импульсивно, но явиться в спальню неженатого мужчины в состоянии более чем легкого опьянения — это уж чересчур. Однако это совсем не объясняет, почему он поцеловал ее… опять.
И этот второй поцелуй был еще восхитительнее, чем первый. Жар и трепет охватили ее с головы до ног, когда его рот накинулся на ее рот. Все части ее тела, казалось, стали сверхчувствительными, и, когда он прижал руку к ее груди, она едва не потеряла сознание от удовольствия. От одного воспоминания об этом у Дженнет выступила горячая влага в том месте, о котором ей сейчас вообще не следовало думать.
Но она не могла отвлечь свои мысли оттого, как это будет, если она займется с ним любовью: как его ствол войдет в нее, наполнит ее, приведет на край блаженства. Дженнет заерзала на стуле, радуясь, что большинство гостей отправилось на охоту, и ее мысли вернулись к воображаемому представлению, как его рука ласкала бы ее, а рот втягивал бы в себя, ее соски.
Дженнет крепко сжала вместе ноги, надеясь прогнать настойчивое желание потрогать себя, но пульсация там только сделалась еще сильнее. Ей хотелось, чтобы там был он, чтобы он касался ее, ласкал ее.
— Дженнет, тебе нехорошо?
Моргнув, Дженнет осознала, что на нее смотрит Эйвис, и почувствовала, как жар заливает ей щеки.
— Нет… все в порядке.
— По твоему виду этого не скажешь. — Ее подруга и теперь невестка вошла в утреннюю гостиную и села. — Честно говоря, ты выглядишь очень смущенной, словно я застала тебя за чем-то, чего нельзя делать. — Эйвис улыбнулась. — Так о чем непристойном ты думала?
— Непристойном?
Эйвис насмешливо ухмыльнулась и кивнула:
— Судя по выражению твоего лица… крайне непристойном.