Харрисону было нелегко изображать грубую твёрдость, требуемую от тех, кто провозгласил себя полным решимости не желать отношений. Непросто было не раскрыть объятия, чтобы сжать и коснуться её и сказать, что без неё никогда не шёл дождь, и никогда не всходило солнце, а земля чувствовала себя покинутой и не приносила плодов, которые не были бы засохшими и испорченными. Нелегко было снова почувствовать этих проклятых бабочек, единственных в его жизни и попытаться убить их одну за другой.
— Не... не говори ерунду. Ты просто... дура. Обожествила того, кто этого не заслуживает. Я не герой твоей молодости — я всего лишь мужчина. И то, что сейчас тебе кажется терпимым, завтра станет бумерангом.
Леонора приняла его признание без ярости и не возражала с презрением. Она выглядела такой счастливой, что находилась с ним и улыбалась, чтобы Харрисон ни говорил.
— Я никогда не считала тебя героем, наоборот, мне всегда нравилась твоя человечность. Несовершенство твоё и твоих героев были эквивалентны моему. Я чувствовала себя менее одинокой с тобой, чем в идеальном ложном мире, который мои родители хотели мне навязать. Я чувствую себя менее одинокой даже сейчас. Ощущаю себя самой собой только сейчас. Я прочитала твой новый роман. Мистер Моррис дал мне рукопись, доверился мне и заставил прочитать до публикации. Читая, я полюбила роман. На этих страницах я снова нашла себя так же, как и тебя. Паренёк, у которого детство полно насилия. Поэтому вырос жестоким мужчиной, но, тем не менее в секрете сохраняет чистоту. В твоём романе много смерти. Жизнь в трущобах описана тем, кто её прожил и ничего не изобретает. Даже мужчина, кто считает себя бездушным, описывается тем, кто считает, что у него тоже нет души. Тем не менее, в твоих историях всегда много невинности, несмотря на используемые тобой грубые слова. И я не убью тебя, как это сделала Рэйчел, как только Джамал немного ослабил доспехи своей чёрной души, а она вонзила нож в единственный кусок плоти — сердце. Я люблю тебя и хочу остаться с тобой. Я хочу, чтобы мы были вместе: я, ты, животные, Майя, ростки, которые взойдут на этом поле, слова, которые мы напишем. Все это будет нашими детьми и семьёй. Я могу работать и отсюда, мне просто нужно подключение к интернету. Со своим боссом я уже говорила, и он не высказал никаких возражений, особенно если ты позволишь мне, наконец, взять у тебя это благословенное интервью. — Лео снова улыбнулась с весёлым и мечтательным видом, слегка склонив голову набок, словно вспоминая их прошлое с весельем. — А теперь посмотри мне в глаза, скажи ещё раз, что ты не хочешь меня, что ты не испытываешь ко мне ни проблеска чувства, что никогда не занимался любовью с моим сердцем, а просто трахнул часть моего тела, и я уйду. Навсегда, клянусь. Заберу багаж, Гуннард отвезёт меня обратно в Рок-Спрингс и…
Мужчина, более стойкий в своих убеждениях или просто менее эгоистичный, подтвердил бы ей этот список отвратительной лжи. Возможно, имя этого мудака, который пытался прикоснуться к ней, может быть, мучительная мысль о «навсегда» без неё, или нетерпеливый зов животных, которые изо всех сил пытались пробиться за забор, пихая друг друга, чтобы добраться до них. Или это стали бабочки, которые кружили у него внутри, наконец, получили преимущество в его намерении убить их. Дело в том, что Харрисон решительно произнёс:
— Скажи Ганнарду, чтобы он пошел на х*й. Если он попытается снова поцеловать тебя, я вырву ему язык. Никто не тронет тебя. И ты останешься здесь, или я умру.
Харрисон обнимал Лео так же, как дождь обнимает землю, с тем же ощущением насыщения. Его руки в её волосах, клубничный запах Лео, её мягкий язык, словно мякоть персика... Боже мой, эти чёртовы бабочки выиграли войну без оружия. Только биение крыльев. Он никогда больше не попытается избавиться от них. Он больше никогда не попытается изгнать Леонору.
Любовь льётся из меня, как кровь.
В этот момент даже животные выиграли свою битву с забором и толпились вокруг, счастливые как-то по-детски.
Леонора засмеялась, выглядя среди них самой юной, раздавая каждому ласки и слова, пока в переноске настойчиво мяукала кошка, словно просила свободы, чтобы стать частью этой группы с немного сказочной радостью.
Харрисон стоял и смотрел, как Лео улыбается под дождём в окружении армии дерзких и грязных существ, и эта грязь и наглость никоим образом ему не мешали. Он думал обо всём том, что мог построить и посеять своими руками: дом побольше, больше цветов и деревьев, а также об огромной кровати, в которой можно заниматься любовью после писательства, прежде чем начинать писать, во время написания и в гармоничной паузе между двумя словами.
Никогда не уставая считать Плеяд на её спине.
ЭПИЛОГ
Майя видела их с высоты пологого холма, пока медленно спускалась со своим таким сладким багажом. Она приготовила печенье и торт и, как всегда, принесла их лично в сопровождении Титана.
Конечно, эти два месяца не прошли легко для Дьюка и Лео: у обоих имелись проблемы. Дом Харрисона был пригоден для жизни дикого дровосека, который мылся в снегу и спал на камнях, но девушка, пусть и толстокожая, нуждалась в каком-то комфорте. И хотя Лео не показывала, что страдает, засучивала рукава перед каждой бедой, посланной Богом, который испытывал её волю, она не заслуживала того, чтобы свечкой размораживать трубы или чтобы крыша рухнула ей на голову во время сильного снегопада.
Поэтому Харрисон работал как мул, вернее, как король мулов. Он также смирился и принял помощь от некоторых деревенских рабочих, чтобы ускорить ремонт. Всё для неё. Он был влюблен, как мальчишка, и ревновал, как сумасшедший.
И ещё он был богат, как Крёз, благодаря всемирному успеху своего романа, хотя его образ жизни не слишком демонстрировал это. Окей, теперь у них была крепкая крыша, прекрасно работающий камин, настоящая ванная комната с горячей водой, веранда с красивой панорамой, современный плуг и даже подключение к интернету. Но ничего другого не доказывало, что Харрисон Дьюк мог позволить себе гораздо большее.
Ну, почти ничего.
Например, кольцо, которое Харрисон купил для Леоноры и которое ещё должен был ей вручить, стоило кучу денег. Она вряд ли сможет носить платиновое кольцо их помолвки, в которое вмонтирован жёлтый бриллиант в три карата. Но Харрисон всё равно его купил во время одной из своих редких рекламных поездок, посылая к дьяволу любые разумные возражения.
И теперь он собирался вручить его Лео. И попросить её выйти за него замуж. Здесь, посреди природы, без искусственности вокруг.
Майя отлично видела их на расстоянии в окружении колосьев пшеницы. Сверху они тоже напоминали огромный драгоценный камень в окружении платины: желтые посреди обожженного коричневого цвета земли. Представила радость Леоноры от предложения и страх этого большого упрямца, который до сих пор не считал себя достойным Лео, хотя сам не мог без неё обходиться.
В этот момент Титан лениво залаял, и его громкий лай эхом прокатился по долине.
Харрисон и Леонора подняли головы и увидели их — пожилую женщину и старую собаку, спускающихся, словно они были молоды. Шесть конечностей и хвост двигались, приветствуя.
Какой большой была эта семья. Она состояла из людей, которых больше не было, из людей, которых никогда не будет и из людей, которые решили остаться там и нигде больше. Она состояла из старых немного хромых собак, которые не боялись смерти, свиней, которые улыбались, хотя никто не мог себе представить, что свиньи улыбаются. Гусей и кур, которые соревновались, чтобы привлечь внимание своим смешным «тип-топ». Индюков, которые чувствовали себя львами, баранов, которые чувствовали себя индюками и кошек, которые чувствовали себя королями. Из кобыл-матерей и детенышей-жеребят.
И сладостей, приготовленных для девушки, которая так похожа на твою дочь и которая, возможно, именно ею была послана, чтобы помочь тебе снова заплакать.