— Где остальные?— поинтересовался Бамблби. — Балкхэд у себя, а Арси в бактакамере,— уставшимголосом ответил Рэтчет. — В бактакамере? Что произошло ночью,— спросил лидер. — Я и сам не понял. Арси пока противопоказаны любые действия. Её здорово шарахнуло электричеством, энергосистема ещё не восстановилась и любой электроимпульс в теле может повредить ей. А Балкхэд просто ничего не сказал и попросил не беспокоить его.
Оптимус поставил бинокль на стол и шагнул в сторону отсека твердолобого.
— Я пойду поговорю с ним. — Можешь попробовать, у меня не получилось,— предупредил медик. — Вижу, уже вернулись,— послышалось из коридора и появился Балкхэд,— Что-нибудь нашли?— его голос был вполне бодрым и даже весёлым. — Ещё одна новая шахта, пока нетронута,— ответил Бамблби. — Вот и славно,— обрадовался Балкхэд,— Когда начнём добычу? Не терпится размять руки. — Ты не хочешь нам что-то рассказать?— спросил его Оптимус. — Вроде нет, а что случилось?
Пока Прайм расспрашивал здоровяка, Рэтчет пошёл к его отсеку. Дверь была открыта и он вошёл внутрь. Через минуту оттуда послышался злобный выкрик медика.
— Балкхэд!!!
Все обернулись в сторону коридора. Туда же вышел Рэтчет, держа руках какое-то странное устройство и продолжил орать.
— Ты вообще сума сошёл?! Ты хоть понимаешь, что мог убить себя?! — Успокойся Рэтчет, что случилось?— остановил его Би. — Что случилось?! Эта дурная башка собрала у себя эту штуку,— он протянул устройство Оптимусу, — Я то ещё думал, куда все мои нейроные синхронизаторы пропали.
Прайм рассмотрел это устройство, оно явно было самодельным, но предназначение его было не понятно.
— И что же оно делает?— спросил лидер. — С его помощью стирают воспоминания. Во время войны диверсантам такими штуками стирали знания о важных военных объектах, чтоб в случаи попадания в плен они не смогли ничего выдать. Их ещё тогда сочли слишком опасными и даже десептиконы отказались от них!
Рэтчет перевёл взгляд на здоровяка и продолжил орать уже на него.
— Что ты себе там стёр?! Что случилось этой проклятой ночью?! Отвечай сейчас же!
— Хватит кричать Рэтчет,— огрызнулся в ответ Балкхэд,— Воспоминания стирают не для того, чтобы потом пытаться их вспомнить. Я не помню, что стёр, но помню, что это помешало бы мне и дальше быть полноценным членом команды.
— И на какой срок ты всё это стёр?! — Не знаю…..или не помню.
Такие спокойные и непринуждённые ответы здоровяка просто вывели Рэтчета из себя. Он со злости кинул устройство на пол и сломал его вдребезги ногой. Остальные не понимали в чём его опасность, но он то был медиком и нередко сталкивался со случаями, когда сознание солдат полностью форматировалось и они даже не могли вспомнить, как вообще двигаться. По сути они превращались в груду металла, обречённого на ржавление.
— Тебе повезло, что хоть говорить можешь,— продолжил Рэтчет,— А теперь – быстро на диагностику! — Да нормально всё со мной. — Немедленно!!
Остальные молча наблюдали. Они ещё никогда не видели Рэтчета в такой ярости, даже когда он был под воздействием синт-энергона, и то был спокойнее. Долго ждать не пришлось и под раздачу они тоже попали.
— Ну, а вы чего стоите?! Пока не очнётся Арси, мы ничего не узнаем, займитесь чем-нибудь полезным!
Вечером того же дня.
Оптимус и Бамблби занялись свежонайденной шахтой и к ним вскоре подключился Балкхэд. Диагностика не выявила никаких серьёзных отклонений и пыл Рэтчета остыл. Состояние же Арси было стабильным, ещё немного и она смогла бы пролить свет на произошедшее.
* *
Нокаут всё это время был с Шоквейвом. Учёный потихоньку «просыпался» и медик пытался ускорить этот процесс электро-терапией, пуская слабые разряды в его нейронную сеть и раздражая внутренние сенсоры. Где-то через час его труды дали плоды и в оптике учёного начал просвечивать огонёк.
— Я чертовски хорош,— похвалили себя Нокаут,— Почти идеален.
Блэр по прежнему работала уже у себя. Монотонно смешивала реагенты, записывала всё, потом почти тоже самое только в другой пропорции и снова запись. Она тосковала по Шоквейву и сейчас прочувствовала на себе, какого ему было работать в постоянном одиночестве. Так каждый может стать бездушной машиной. Особенно, её расстраивал неудачный эксперимент с рубидием. По идее, он должен был придать энергону стойкость к сверхнизким температурам, но на деле, при соединении, из-за большей плотности и низкой температуры плавления этого металла, происходил маломощный взрыв. Тогда, она попробовала смешать его с метиловым эфиром, но в итоге, полученная смесь была слишком нестабильной и имела крайне неприятную привычку самовозгораться. Прошло ещё пол часа, а результата всё не было.
— Дурацкий рубидий,— злилась Блэр,— Ну что мне с тобой делать?
Вдруг, в ответ послышался голос сзади.
— Это крайне активный металл и поэтому с ним надо работать в инертной атмосфере или..... — Или в вакууме. Я знаю, и уже пыталась,— Блэр была так увлечена разгадкой этого вещества, что по началу даже не придала значения постороннему в лаборатории. Продолжая что-то твердить, она повернулась к источники голосу. Какого же было её удивление, когда она увидела стоящего в проходе Шоквейва. Все её мысли рассыпались и только искренняя радость заполнила их место. — Шоквейв?! Ты вернулся!— радостно прокричала она. — Блэр?— Сам учёный сначала думал, что ему просто нашли другую замену и не узнал её, голос был знаком, но вот внешность….
Однако лишних доказательств не потребовалась, когда Блэр побежала к нему и чуть ли не прыгнула в его объятия. Она прижалась к нему так крепко, как могла и вытянувшись поцеловала его.
— Я боялась, что ты уже не очнешься. — Напрасно,— успокоил её Шоквейв и частично отключил свою оптику так, чтобы ярким красным светом горела только тонкой и изогнутой линией в верхней полусфере сенсора, а нижняя – почернела. От этого, свет принял форму перевёрнутого полумесяца и придавал учёному подобие радостного выражения лица.
Они не виделись всего неделю с лишним, но для обоих они показались целым годном, серым и нудным годом. И вот наконец, сейчас их уже не волновало абсолютно ничего. Они были готовы простоять так часами.
— Вы бы хоть дверь закрывали,— послышался ещё один знакомый голос из коридора и внутрь зашёл Нокаут с ярко выраженной улыбкой,— Я же просил тебя подождать, пока не закончиться общая диагностика. Ни на минуту отойти нельзя. — Я не смог,— с необычной интонацией голоса оправдался Шоквейв, не выпуская свою помощницу из объятий. — Ну да, я вижу,— скромно засмеялся медик,— Пошли тогда, втроём веселее....
====== Глава 12: В объятиях жизни ======
Комментарий к Глава 12: В объятиях жизни Ночных съёмок не нашёл, но так выглядят водопады Игуасу днём. Просто хорошенько посмотрите и запомните.
http://www.bankoboev.ru/oboi_vodopad_iguassu.x.htm
http://www.krug.com.by/images/photo-brasil/falls02.jpg
http://www.brasileiro.ru/features/park-iguasu.jpg
Они пошли к Нокауту, где он провел ещё одно обследование и убедился, что с Шоквейвом всё в порядке. Самого же учёного очень интересовал внешний вид Блэр.
— Что с тобой случилось? Я тебя помню совершенно другой. — Рас уж я начинала всё с нового листа, то просто хотела преобразится. А тебе что, не нравится? — Наоборот, очень нравиться.
Блэр даже засмущалась, а Нокаут поспешил и о себе заявить.
— Конечно нравиться. Как никак, над ней работал лучший и единственный стилист на всём этом корабле. — И не поспоришь,— поддержала его Блэр.
Но Шоквейву бросились в глаз крылья на спине Блэр. Они будто были не её, а по цвету напоминали Лазербика. Ещё и наручи, которые он делал вместе со связистом для Блэр, на тёмном фоне они были хорошо заметны.
— Я смотрю, Саундвейв всё-таки решился подарить тебе эти клинки, а говорил, что стесняется,— с радостью отметил учёный,— Даже Лазербика с тобой познакомил?
После этого вопроса вся радость Блэр и Нокаута улетучилась. Они как-то и не представляли, как будут сообщать эту новость.
— Ты разве ничего не помнишь?— с омрачённым лицом спросила она. — Только до того момента, когда моё орудие взорвалось, дальше — только темнота. — В тот день,— объясняла Блэр,— когда тебя ранило взрывом, я и Саундвейв пытались тебе помочь и получилось так, что………