– Во-первых, да, думали, а во-вторых, даже сейчас в одной из передач я слышал, что если бы фюрер в 1938-м умер, ему бы сегодня памятники ставили и немецкий народ его бы…
– …канонизовал?…
– Наверное. Кстати, и зверствовать немцы не сразу начали – только когда с советами война развернулась, особенно после так называемого протокола Ванзейской конференции в начале 42-го года: вот тогда массовые репрессии пошли, и охватили они в основном Восточную Европу – Украину, Польшу…
– …Беларусь…
– …другие советские владения. Концлагеря были сосредоточены на территории Польши, но и у нас во Львове находился большой, где военных держали, – на Цитадели. Его хотят памятником национального значения сделать, потому что это огромный концлагерь, где гибли не только красноармейцы, но и поляки, голландцы, итальянцы, французы, однако власть наша считает, что лучше просто прибрать эту территорию к рукам.
– Приходилось читать, что ваш отец плотно сотрудничал с Гитлером…
– С режимом тем – да, но не с Гитлером лично… Слушайте, понимаете, в чем дело? Украина оказалась в такой ситуации, что союзником ее могла стать только Германия, какой бы она ни была – кайзеровская, Веймарская республика или гитлеровская: ну не могли на ее месте оказаться ни Польша, ни Советский Союз, а Англия и Франция были союзниками Польши и, безусловно, никогда бы нас не поддержали. Что оставалось? Народу, который в неволе, противник выбирает оружие, да и союзников тоже – это во-первых, а во-вторых, почему-то когда Бирма восстала и Аун Сан возглавил борьбу против Британии с помощью японцев (в результате аж в 48-м году независимая Бирма образовалась), за это никто его не осуждает. Чандра Бос, когда-то лидер Индийского национального конгресса, сотрудничал с японцами и индийские легионы для борьбы с Англией создавал – его никто не клеймит. Рашид Гайлани, который явно сошелся с немцами, поднял восстание в Ираке – и его именем названа одна из крупнейших улиц Багдада, и в конце концов Гамаль Абдель Насер в 42-м сотрудничал с итальянцами и обещал немцам поднять восстание в глубоком тылу Советской Армии…
– Будущий Герой Советского Союза!
– Я только хотел об этом сказать – его тоже никто не обвиняет, а нас обвиняют.
– Так исторические обстоятельства просто сложились?
– Ну да.
«ТА ЖЕСТОКОСТЬ, КОТОРУЮ НАМ ИНКРИМИНИРОВАЛИ, – НЕПРАВДА, ХОТЯ С ВРАГОМ МЫ БЫЛИ БЕСПОЩАДНЫ»
– С Гитлером Роман Шухевич встречался? Говорят, он получил из его рук два креста…
– Нет, они не встречались – вообще никогда. Во-первых, это выдумка, что Гитлер раздавал Железные кресты направо и налево: он, кажется, только двоим украинцам их вручил, но не моему отцу. Рыцарские кресты давал асам, пилотам – их было больше, а отец вообще не был Железным крестом награжден, из Украинского легиона эта награда была только у Лопатинского (обер-лейтенант Абвера, известный под псевдонимом Калина, член Центрального провода и Главного штаба ОУН. - Д. Г.). Кроме того, во Фрайбурге есть архив вермахта…
– …он сохранился?
– Да, немцы очень скрупулезны, все записывали и берегли, и там упомянуты все, кто был награжден крестами, – от рядовых до высших чинов.
– В создании немецких батальонов «Роланд» и «Нахтигаль» отец ваш участвовал?
– Только «Нахтигаля»: он с первого дня там служил – и до конца.
– Они с Красной Армией воевали?
– Да, безусловно.
– Воины УПА жестокими были?
– Если честно, это понятие с двойным дном: та жестокость, которую нам инкриминировали в своей пропаганде большевики, – неправда, хотя с врагом мы были беспощадны.
– Крови на вашем отце много?
– Знаете, как говорят? Каждый солдат убивает, но не каждый убийца – вы понимаете, о чем я?
– Конечно…
– Разумеется, отец воевал – это факт, – и, наверное, не всегда знал, кто от его пули погиб.
– Я читал документы и видел хронику о погромах во Львове и расстрелах евреев еще до того, как сюда пришли немцы, и слышал, что в Бабьем Яру немцы евреев почти не убивали – стояли и в ужасе смотрели, с какой лютой ненавистью это делают выходцы из Западной Украины: это так?
– Принято почему-то считать, что история Бабьего Яра началась в конце сентября 41-го, но на самом деле она началась в феврале 1918 года, когда Муравьев вошел в Киев и в Бабьем Яру начали расстреливать украинских офицеров и интеллигенцию.
Немцы или украинцы убивали евреев? Возможно, были там и украинцы, хотя я знаю по Львову, что все расстрелы проводили айнзатцгруппы, которые уничтожали кого бы то ни было. Не исключено, что во внешней охране Бабьего Яра была местная полиция, но думаю, что и здесь от своего правила армия вермахта не отступила.
Насчет Львова спорить не буду, но скажу, что когда сюда вошли немцы, а произошло это вечером 29 июня 41-го года, погромов не было. Позже – да, но не в том понимании, к которому мы привыкли: погромы дореволюционные и то, чем занимались немцы, – разные вещи. Немцы уничтожали систематически, организованно, отбирая определенные категории, – я-то знаю… Даже когда в гетто забирали, до последнего оставляли здоровых мужчин, которые работали, и на робах у них ставили букву «V» – это значило, что человек в какой-то, например, мастерской на вермахт трудится. Были и другие буквы, носители которых шли на расстрел первыми…
– Немецкая, черт возьми, скрупулезность!…
– Да, а погромов как таковых, повторяю, не было.
«ЕВРЕЙСКУЮ ДЕВОЧКУ ИРИНУ РАЙХЕНБЕРГ МОЯ МАМА, ВЕРУЮЩАЯ ХРИСТИАНКА, ПРИЮТИЛА И СПРЯТАЛА»
– Много евреев жило до войны во Львове?
– Немало. Больше всего было поляков, но евреев немногим меньше – разница в численности была минимальная.
– Львовских евреев в конце концов уничтожили?
– Почти всех?
– (Кивает). Часть под чужими скрылась фамилиями, некоторые бежали в Румынию, потому что там Антонеску таких расовых селекций не делал, – только уже когда непосредственно на территории Румынии начались бои, немцы себе это позволили.
– Как воины УПА относились к евреям?
– Нормально – у нас, в частности, немало докторов было…
– …евреев?
– Да, почти весь медперсонал Украинской повстанческой армии.
– Ваша семья действительно прятала еврейскую девочку Ирину Райхенберг?
– (Кивает). Да, это правда. Моя бабушка, папина мама, знала старшего Райхенберга давно, не скажу даже, с каких времен, и мама тоже с ним познакомилась. У него было две дочери, старшую (лет 17-18-ти) немцы во время одной из акций арестовали и, конечно же, расстреляли, и мама Ирины попросила мою: «Пані Наталю, візьміть її до себе – може, хоч вона спасеться». Мама, верующая христианка, согласилась (вспоминаю, как она говорила, когда немцы эти акции проводили: «То ж вони також люди – хіба ж так можна?») и девочку приютила.
– Сколько ей лет было?
– Она с 36-го года, правда, документы ей с 37-го сделали – соответственно, мне было 10, а Ирине семь.