Выбрать главу

– …она не в Европе…

– …верно, в Евразии (улыбается), – не осознает своего положения, и Путин в Ялте отчетливо ему дал понять, что он еще не чувствует, кто он, чем руководит и во имя чего. Знаете, что было в прошлом, дело десятое, но уж если сегодня ты этот пост занял, будь достойным его, а я о нем этого не скажу. И не только о нем, если о теперешней говорить власти.

– Пишут в последнее время, что и Россия, и Украина могут со временем распасться на несколько государств – есть, дескать, такой сценарий…

– Я в это не верю. Нас, например, всегда на Левый берег и Правый делили, на православных и греко-католиков, а теперь вот на Восток с Югом и Запад, на русско- и украиноязычных, но ничего из этого не выйдет. Помните инцидент вокруг Тузлы? И на Востоке, и на Западе – все возмущались и готовы были противостоять, а когда я на «оранжевом» Майдане стоял, и вдруг прокатился слух, что в Украину вошел российский ОМОН, и русскоязычные, и украинофилы возмутились: «А что им здесь надо? Пускай у себя порядок наводят, а у нас свое государство!». В такие моменты видишь, что народ действительно един, а в других странах, если присмотреться, негласных автономий тоже много. Говорят, если в Великобритании ты в Корнуолл поедешь, тебе напомнят: «Ты в Корнуолле, это вам не Англия!», в Германии есть Бавария, в Испании – Каталония, но когда реальная возникает угроза, единство нации проявляется везде.

– Как, если не секрет, вы относитесь к современной России и особенно к ее внешней политике?

– Ну, согласитесь, Россия ту же внешнюю политику ведет, которую вела и до революции, и при большевиках – имперскую, но руководители ее одного не понимают: пока она будет за эти призрачные мечты держаться, ей сложно придется, и в таком случае я в ее будущее не верю. Путин что, спит и видит себя новым Иваном Калитой, который собирает по крупицам единую и неделимую? Ничего это не даст, а с другой стороны, российская оппозиция – она ведь Россию где-то и ненавидит. Не Путина как власть, а страну, в которой живет, потому что идеалы у нее другие, и это тоже для народа несчастье.

– А есть за что Россию любить?

– Знаете, что? Мама может быть гулякой и пьяницей, а ребенок ее все равно любит, потому что – мама. Может, и обидно ему за нее, и стыдно, но стыд любовь не убивает: так же и Родина – всегда остается Родиной, какой бы ни была. Не любить можно власть, но не родную землю и народ.

– А если родная земля уничтожает и уничтожает?

– Это не земля уничтожает, не русские березки, а те, кто Россией правят, и потом, вот они на Украину претендуют, империалисты эти, а они уверены, что завтра удержат Сибирь?

– Где Китай хозяйничает уже вовсю…

– В том-то и дело. В Мордовии я сидел с неким Алешиным, мы дружили, и он говорил: «Юра, украинцам мы должны уступить – если на Западе не уступим, на Востоке все потеряем» – это было сказано еще в первой половине 60-х…

– В России и даже в Украине проснулась в последние годы сумасшедшая любовь к Сталину: снова он национальный герой, в том же Запорожье ему ставят памятник… Как вы сегодня к Иосифу Виссарионовичу Джугашвили относитесь?

– Как относился негативно, так и отношусь, а что касается любви, то даже по опросам понятно, что большинство украинцев Сталина все-таки не приемлют, однако те, кто ставит памятники, с мнением большинства не считаются.

– Советский режим, который причинил вам столько горя и бед, сегодня вы ненавидите?

– Режим – да, хотя ну как ненавижу? Я его негативно оцениваю, а что ненавидеть? – его уже нет. Я не беру верхушку – Ленина, Сталина, Молотова и так далее, я о нижнем звене…

– …об исполнителях…

– …которые действовали на местах – были среди них негодяи, но очень много оказалось и жертв: после революции и раскулачивания беспризорники остались, которых воспитывали в детских домах, – я там рос и знаю, что это такое. Ну вот и воспитали таких – они считали, что правильно поступают, по справедливости, во имя добра, верили, что они спасители всего человечества, убеждены были в этом, и творили то, что творили, поэтому их и судить нельзя: они тоже в какой-то степени жертвы – страшного обмана и зомбирования.

«НЕУЖЕЛИ ЭТА ЗВЕЗДА, КОТОРАЯ ТАК НА ЗВЕЗДУ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ПОХОЖА (ТОЧЬ-В-ТОЧЬ, ТОЛЬКО ТРЕЗУБЦЕМ ПРИПЕЧАТАННАЯ), ОТЦУ НУЖНА?»

– Я вновь вам задам непростой вопрос. У ветеранов Великой Отечественной войны своя правда, у воинов УПА – своя, а где настоящая?

– У Бога (улыбается), а что касается Великой Отечественной… Ну, брали наших людей, украинцев, и гнали на фронт – во имя чего? Днепр телами только что мобилизованных завалили, на Сандомирском плацдарме 80 процентов украинцев полегло, а из тех 80-ти, если принять их за 100, процентов 80 было отсюда, из Галичины. Много таких семей, где один брат служил в УПА, а второй на берегах Днепра за советы погиб, но ведь они не ненавидели друг друга – понимали, что погнали их на явную смерть во имя чужих интересов. Что украинскому народу Великая Отечественная принесла? Национальное освобождение? Нет. Экономическое – тоже нет. Может быть, социальное?

– Увы…

– Вот вам и война за высшие идеалы: мало того, прикрываясь необходимостью, люди преступления совершали, причем не только советские солдаты – об англо-американских то же самое я скажу. Немцы Ковентри разбомбили, а разрушение Дрездена чем лучше? А Хиросима и Нагасаки уже накануне капитуляции Японии – разве не преступление?

– Возможно ли, на ваш взгляд, примирить ветеранов Великой Отечественной с воинами УПА?

– Возможно, но вот, кстати, что интересно: среди ветеранов ВОВ тон задают те, кто в участия в ней не принимал. Ну, серьезно – либо в заградотрядах стояли, либо Бог знает где воевали, в Анголе, например, – их приравняли к тем ветеранам, а тех уже почти не осталось. Когда через наши земли они шли, к ним что, плохо относились? Нет. Вот Моргун, бывший секретарь Полтавского обкома партии, сам с Донетчины, писал, что проходили и никто их не обижал. После войны, в голодный 47-й, он приезжал сюда за хлебом и спасал себя и свою семью, а я в Днепропетровске учился и тоже хлеб возил на Донбасс.

– Как вы относитесь к тому, что вашему отцу посмертно звание Героя Украины присвоили, а потом, по решению суда, отобрали?

– Вы знаете, во-первых, звание Героя – это так: ну, дали – и дали. Это больше пропагандистский акт, потому что зачем оно ему нужно, скажите мне?

– Уже нет…

– Не потому, что его нет в живых, а потому, что оно ему надо? Конечно же, нет – он свое заслужил, и что бы там ни говорили, даже Че Гевара ставил всем в пример Украинскую повстанческую армию, Хо Ши Мин, идейный противник, с уважением к ней относился. Не говорю уже об Афганистане и врагах Бабрака Кармаля и СССР, но даже они отдавали нам должное, так неужели эта звезда, которая так на звезду Героя Советского Союза похожа (точь-в-точь, только трезубцем припечатанная), отцу нужна? Нет, а что суд отобрал – пускай, хотя и несправедливо, на основании материалов того сумасшедшего Оленцевича, который оспорил все награды, которые вручил Ющенко.

Кстати, Юрий Луценко из рук Виктора Андреевича орден Ярослава Мудрого получил – и тот Оленцевич оспорил, дали Героя ректору Национального университета в Донецке – и это ему не понравилось, а к Шухевичу и Бандере прицепился потому, что гражданами Украины они не были. Это ничего, что самой Украины тогда еще не было, но после этого Оленцевич оспорил присвоение звания Героя Украины Ивасюку и Стусу посмертно – и Высший административный суд принять его иск отказался. Видите: в одном случае так, а в другом иначе, зато теперь мы о судах можем поговорить – об их отношении к одному и тому же вопросу.

– Да тут и говорить, мне кажется, не о чем…

– И правда – о чем?

– Вы тоже Герой Украины, однако свою звезду не носите – почему?

– Ну, во-первых, потому что это звезда (смеется), а во-вторых, даже если бы это была не звезда, к наградам я равнодушен. Если на то пошло, я против этого звания Героя и принял его лишь потому, что видел это как один из шагов на пути к признанию Украинской повстанческой армии, – вот что для меня было важно, а не сама бляшка.