В глазах испуг. О, этот сладостный испуг в глазах людей!
— Кобякина. Вроде бы.
— А не Кобякова?
— Да, Кобякова. Точно.
— Галя?
— Галя.
Ага! Я же знал, что найду её! Я же чувствовал! Меня звёзды ведут.
— Что с ней? — задышал я бабе в лицо.
— Не знаю, честно не знаю, — отвечала она скороговоркой. — Она исчезла несколько дней назад и сразу же квартира загорелась.
Без неё горела. Ну правильно, что этой проститутке будет. Она заговорённая.
— Почему загорелась?
— Сжёг кто-то.
— Кто?
— Ой, да не знаю я. Отпустите меня, пожалуйста! Я с ней не общалась совсем.
— Кто сжёг?!
— Люди какие-то. Искали её, расспрашивали. Они не с вами разве?
В шаге, буквально в шаге от неё. Где теперь искать?
Схватил бабу за загривок.
— Куда уехали, говори живо!
— Ой, да не знаю я! — завизжала та. Заплакала.
Так ничего и не сказала. Видимо, действительно не знала. Пришлось её оставить.
— Забираю мотоцикл, — говорил я деду. — Открывай сарай.
Тот пропустил меня во двор. Стал открывать замок.
— Забираешь? — бормотал. — Вот и слава богу. И мне, и тебе спокойнее.
Где искать её теперь, где? Куда могла поехать? Назад? Нет, там жить негде. Куда ещё, куда?
Ни память, ни воображение ответов не давали.
Дед выкатил из сарая мотоцикл.
А нужен ли мне он? Что с ним делать?
— Слушай-ка! — говорю. — Может, купишь его. Я же вижу: тебе позарез мотоцикл нужен.
— Нет, — выпучив глаза, бормотнул он. — Не нужен.
— Да ладно, брось! Детям подаришь, внукам. Всего за пять тысяч отдам.
Дед закрывал сарай.
— Нет у меня пяти тысяч. А если хочешь продать — тут недалеко барахолка есть автомобильная. Там его у тебя с руками оторвут.
— Это где, в посёлке?
— Нет, за посёлком. Километра три по трассе. Полянка там, вот и стоят. Кто с машиной, кто с мотоциклом, кто с велосипедом.
Злишь ты чё-то меня, дед. До глубины души злишь. А не побить ли тебя?
— На меня не злись, — словно читая мои мысли, ответил он. — Я тебе зла не желаю.
Ладно, решил я, он мне помог, надо его отблагодарить.
— Держи дивидишник, — протянул старику пакет с плеером.
Нахер я его вообще брал?
— Что это? — удивился он.
— Плеер. Фильмы будешь смотреть на дисках.
Типа ни хрена не понимающий, но всё же довольный, старик принял пакет.
Я выкатил мотоцикл за ворота. У последнего дома на самом краю посёлка стояла тётка в длинном чёрном плаще. Смотрела на меня и щурилась, не то улыбаясь, не то морщась.
— Уезжаешь? — спросила, когда поравнялся с ней.
— Уезжаю, пугало, уезжаю.
Странная, я напрягся слегка. Типа знает обо мне что-то.
— Скатертью дорожка! Хорошо, что быстро обернулся.
— И тебе не морщиться, тварь божья.
— Я же знала, что ничего у нас не найти, — молвила она и тронулась вдоль дороги в посёлок.
Стоял, вглядывался. Мысли какие-то, эмоции. Не стал в них разбираться. Иди вы на три больших хуя, совпадения и знамения! И носители их туда же!
До барахолки я добрался часа через два. Дорогу дед верно указал, а вот с расстоянием ошибся. Хотя не ошибся, а специально соврал. Чтобы мне насолить. Полянка с торгующими на ней людьми располагалась километрах в пяти, а то и в шести от посёлка. Я топал живенько, но с мотоциклом под уздой спринтерской скорости не разовьёшь. Пытался завести его — может, думаю, бензина хоть чуток на донышке осталось. Хер там! Ни грамма. Так и вёл его за рога.
По дороге нарисовалась автозаправка, но туда не стал заруливать. Во-первых, нахера я буду бак заливать, если сейчас же толкну мотик. А во-вторых там какое-то крутое мужичьё тусовалось. В количестве пяти штук. Ну, крутое — это так, для поселковых шмар. Молодые, тупые. Одни дешёвые выебоны за ними, и ничего больше. Но эти лохи без понятий ещё опаснее, чем зоновская братва. С теми-то я всегда перетру, а эти в другой реальности обитают.
Смотрели на меня, любовались, даже поржали вроде. Типа, вон лох, мотик пёхом ведёт. Хотя, может, и не на меня ржали. Так, типа про себя что. Но всё равно горько как-то стало, надо бы поприветствовать их самым радушным образом, но с пикой против пятерых кабанов без крайней надобности буравить не рекомендуется.
Барахолка, к моему удивлению, оказалась довольно многолюдной. Большей частью по запчастям народ тусуется, но и тачки стоят. Сразу видно — левые какие-то. С вмятинами, поцарапанные. Мужичьё бродит — набыченное, напряжённое, готовое в любое мгновение сорваться врассыпную. Шашлыки, пиво. Кое-кто по водочке прикалывается.