— Слушай, — я заводиться начал. Неприятная баба. Все они неприятные, но эта кроме всего прочего куда-то не туда клонила. — Ты мне просто скажи: куда она уехала? Мне жить негде, денег не осталось. Возвращаюсь, а она квартиру продала, что за скотство! Найти её нужно!
— Продала? Ах да, продала, продала… В область она уехала.
— В область? Куда именно?
— Не знаю. К родственнице какой-то.
К родственнице?!
— А подробней не знаешь?
— Не, Кирь. Она ведь уже пару месяцев как смоталась. Вместе с дочкой. Ты знаешь, что у неё дочка?
— Слышал. Подцепила где-то, ебучка… Сладкая моя, мне точно надо знать. Куда она сорвалась?
— Вот ей-богу не знаю! Знаю, что в область, а куда именно — нет.
— Ну, в область-то хоть куда? В город, в деревню?
Марина смотрела на меня несколько секунд.
— В город!
— Точно?
— Точно! — кивнула она решительно. — В город к родственнице, так говорила.
Мысли бурлили. Правда, тупые какие-то. Неконкретные. Родственница, город в области… Легче не стало. Теперь мне по всей области колесить, чтобы эту тварь отыскать? И что за родственница, ёкэлэмэнэ?
— Ой, тут знаешь ведь что было! — хлопнула Марина меня ладонью по груди. — Такие напряги с ней начались, ты не поверишь! Приходили к ней сюда мужики какие-то, чего-то она разбиралась с ними. То ли деньги требовали, то ли ещё чего. Били её не раз. Она так с фингалами на работу и ходила. Короче, прессовали её по-чёрному.
— Кто?
— Без понятия.
— Чего хотели?
— Откуда я знаю! Думаешь, она рассказывала?
— Говоришь, пару месяцев… А кто может конкретнее знать об этом?
— Вот уж не знаю. Галька последнее время обособленно держалась, мы даже поругались с ней крепко. С кем там она общалась, где тусовалась — я не в курсах. А вы чего не списались-то?
— Получилось так. Не люблю я писем.
В башке сумбур. Вроде бы выяснил кое-что, а что с этим делать — не представляю. Ладно, по крайней мере, знаю, что она не в городе.
— Киря! — крикнула вдогонку Марина. — Ты к родителям на могилы не ходил?
Ссукабля, откуда она знает, что родители умерли? А, эти бабы всё знают. Да, взяли и окочурились, один за другим. Спились, бедолаги. Мать ещё успела пару раз ко мне в колонию съездить, а этот, который как бы отец, и не собирался. Как и сестра. Про настоящего моего отца мать не говорила, но её муж знал, что я не от него. За это ненавидел меня. Мне их не жалко.
— Чтобы поссать на них? — усмехнулся.
Так-так, думал. Так-так.
Ну а хули размышлять-то! Только к одному человеку в области могла поехать сеструха. Тётка, сестра матери. Город Горлихин, триста км отседова. Тётя Маргарита. Сколько мужей она сменила? Троих? Четверых? Ну, не меньше троих. И детей у ней немеренно. То ли двоих, то ли троих сама растила, ещё сколько-то в детский дом сдала. Между прочим, все мои двоюродные братья и сёстры. Вот так вот! Вот сколько у меня любящих родственников! Вот сколько верных сердец! Выблядки, всех бы перевешал!
Ссукабля, а как же мне туда добираться? На автобусе, как же ещё! Интересно, прямо сейчас можно уехать?
Подумал и сам удивился мысли своей идиотской. Кто сейчас, на ночь глядя, пускает автобус в Горлихин?! В лучшем случае завтра с утра, если он вообще туда каждый день ходит. Блин, паспорт ведь нужен, чтобы билет купить! Или это только на поезде? Ну да, на автобусах не нужен. По крайней мере, раньше так было.
Но на вокзал надо ехать по любому. Расписание узнать, да и вообще прошвырнуться. Где-то надо ночевать. Лучше вокзала места не придумать.
Вокзал, слава богу, не так далеко располагался — три остановки на автобусе. Удачно к остановке подошёл — автобус как раз двери раскрывал. Зашёл, сел. Людей немного, а всё равно давят они своим присутствием. Козлы. Билетёрша подскочила, сука.
— Билетик покупаем.
— Да что ты!
— Молодой человек, билет берём!
— Иди с лохов тряси бабки. У меня нет денег.
— Ну, блин, — эге, разозлилась, — ты не понимаешь что ли?! Высадить тебя?
— Ступай, — оттолкнул её, — гнойная промежность! Пока в окно не выкинул.
Отошла. Обиженно в окошко смотрит, рябой носик морщит. Поплачь ещё, сучка.
В Горлихине лет в четырнадцать последний раз был. Срань, а не город. Да какой на хер город, так, одно название. Посёлок с единственной улицей каменных домов. Остальные — избы деревенские. Народ соответствующий — тупые жлобы. Сидят на скамейках, грызут семечки и хитренько на тебя посматривают. Кто таков? Чей-чей? А, Кобякобых. Ну, понятно. Деньжат подгони, пацан. Нет? А ну-ка за гараж пошли! На тебе, на!