Катерина кивнула головой, вздохнула и проговорила:
Леон во сне вздрогнул, застонал, но не смог сбросить сонное оцепенение.
— Вот и хорошо. Ну-ка красавец, давай, вывози своего хозяина отсюда. — Волк развернул белого коня и хлопнул его по крупу. — Пошел в город! Да аккуратно! И нам пора. А то я вроде как сейчас мальчишек тренирую, и как бы они терем не развалили имитируя наш урок. А ты и вовсе гуляешь. Так что гуляй давай! — он рассмеялся, подсадил Катерину на Воронко и тот взвился, унося девочку над лесами, подальше от старой дороги, так, чтобы её увидели возвращающуюся совсем с другой стороны.
Катерина прекрасно провела день в деревне Бортной. Встретили её там как царевну! Предраг с молодой женой и старый бортник Гаврила Иванович и всё остальное, радостное и шумное население деревни только что хороводы вокруг не водили! Катерина перезнакомилась со всеми, перепробовала неимоверное количество видов мёда, осмотрела добротный новый деревянный дом Предрага и его Настеньки. Воронко навьючили бочонками с мёдом и медовыми сотами, и долго кричали вслед, приглашая скорее вернуться, и наконец, к вечеру Катерина возвратилась в княжий терем.
— Катя! Как хорошо, что ты вернулась! У нас беда! Где же ты была весь день??? — Злата подскочила к Катерине, как только та съехала с седла в руки мрачного Бранко. — А! Вижу мёд. В Бортной была? Ой, какое счастье, что не на старой дороге!
— А почему счастье и что за беда случилась? — Катерина торопливо шла за Златой, которая тянула её за руку.
— Напали на Леона. Он написал, что хотел сопроводить тебя, раз Ратко не удосужился, негоже девушке одной ездить! Но, потерял тебя в городе, а дальше пытался найти и какая-то старая ведьма направила его на заброшенную дорогу, а там на него напали, он потерял сознание и его ограбили!
— Какой ужас! Он не ранен? И почему ты сказала, что он написал? Он же уже здесь? Зачем ему писать? — Катерина старательно изображала недоумение.
— Он не ранен, но говорить он не может. — Злата всхлипнула и заплакала.
— А почему? Его ударили по голове? И от потрясения он онемел?
— Он не помнит. Просто не может говорить и всё. Какая беда! И всё из-за Ратко! Если бы он поехал с тобой, ничего бы не случилось.
— Злата, Ратко вместе со Стояном уехали в вотчину рано утром, ты же знаешь! Как он мог ехать со мной?
— Тогда, это ты виновата! Если бы ты одна не поехала, то он бы не поехал за тобой!
— Да что ты говоришь-то такое???! Если он хотел меня проводить, что ему мешало просто меня окликнуть? Тогда-то голос у него был? Я же в городе совсем медленно ехала. Да и ты меня видела, помнишь, из окна терема помахала. Что же ты мне не сказала, чтобы я одна не ездила?
— Да я и не подумала… — Злата растерялась. Последние дни она вела себя как-то не так, как обычно. В голосе появились уверенные визгливые нотки, куда-то делось её обычное желание быть ласковой с людьми. Привычка находить в каждом что-то хорошее исчезла, и она даже не заходила к птицам последние четыре дня, с момента, когда Леон осмотрев её птиц, презрительно сморщил нос. Если бы она могла посмотреть на себя со стороны и задуматься, то поняла бы, что эти изменения произошли именно после приезда Леона.
— Златочка, никто не виноват в том, что он поехал за мной, почему-то не позвал, почему-то не спросил у Агея, у стражи на воротах, куда я поехала, а я говорила с ними, там у одного из стражников родственники в Бортной. Все знали, что я туда еду. И сопровождение предлагали. А что у него украли?
— Говорит, ой, нет, пишет, что какую-то памятную вещь. Почему-то денег не взяли и одежда и фибула дорогая, всё на месте.
— Вот видишь, скорее всего именно за ним следили, и как только заманили в безлюдное место, забрали только то, что собирались взять.
Злата обдумала слова подруги. — Да! Точно! Так и было! Он же раньше не выезжал из города. Даже из терема не выходил, только в сад. Ой, значит, за ним следили какие-то душегубы?
— Если бы душегубы, так и убили бы там же. Что им мешало? Леон без сознания, вокруг никого… Златонька, мы же ничего не знаем, как он жил до приезда к вам. Может быть, с кем-то не поладил…