"Ну, не буду пока мешать..." - Отлюдок толкнул первую дверь, попавшуюся ему. Она, тихонько скрипнув, на удивление легко открылась. Заглянул внутрь и удивленно вскинул брови. В резном трехсвечнике, стоящем на полу, ярко пылали толстые белые свечи. Для кого, зачем? Горенка совершенно пуста. Только тяжелые занавеси, прикрывающие окна, слегка колышутся. Ведьмаг мгновение присматривался, а потом совсем по-звериному повел носом, принюхиваясь. Нет, не ветер приподымает холстяную крашенину, нечто живое шевелится за зыбким заслоном. Живое и опасное...
Быстрый шаг назад. Снова скрипнула, закрываясь, дверь, отгораживая Отлюдка от обманчиво спокойной комнатки. Он перевел сбившееся дыхание, сообразив, что едва дышал, пока был там. Не стоит так вольничать в чужом дому. А вот и хозяйка...
- Ты! Как вошел?
Развернулся лицом к разъяренной чародейке. Перехватил вскинутую руку, кончики пальцев которой окутывал набирающий силу чародейский огонь, прижал к стене так, чтобы и двинуться не смогла. Быстро же она пришла в себя, а недавно совсем квелая была...
- Неразумно нападать не зная противника, - назидательно сказал ведьмаг, - а ещё неразумней избавляться от союзника.
- Люд, ну я же тебе говорил, если бы не он, ты бы так легко не отделалась, - Антон высунулся из-за спины ведьмага, не торопящегося отпускать чародейку.
- Ты наивен! Доверять первому встречному-поперечному! Лихо же тебя обработали!
- Меня к нему Баюн отвел, - запальчиво возразил Антон, не делая попыток выручить сестру. - Баюн! Ты и ему уже не доверяешь?
Рука ведьмага дрогнула: - "Все-таки не обошлось без него! Неужели пришла пора свидеться?". Почувствовав слабину, Людмила вырвалась и отступила в комнатку, которая послужила причиной раздора. Дверь, однако, не закрыла, остановилась на пороге, выжидающе глядя на чужака.
А тот, не сказав более ничего, развернулся и направился к выходу.
- Родослав, не уходи! - Антон впервые решился назвать Отлюдка его настоящим именем. Плечи ведьмага вздрогнули, словно от удара, но он так и не замедлил свой неторопливый шаг. - Прости её! Дура! Одичала тут в одиночестве, на нормальных людей кидается! - обернулся к сестре, сердито сдвинув брови, добавил: - Лучше бы девчонке помогла, умирает ведь!
У Людмилы от такой бесцеремонности голос пропал. Она только и смогла, что беззвучно открыть-закрыть рот. И интуитивно почувствовала, что её молчание к лучшему - любое её слово, оброненное сгоряча, могло стать той соломинкой, которая переломила спину верблюду, и дальше просто надеяться будет уже не на что. Брата она потеряет наверняка...
Парень догнал ведьмага, вышедшего на крылечко, легко придержал за плечо:
- Ты ведь обещался обучить меня, - обошел вокруг, заглянул в глаза, - неужели всё пшиком закончится?
Отлюдок развернулся, прищурившись, оглядел Антона с ног до головы, точно товар на рынке:
- Слово дал, куда деваться... - подумав про себя: "И кто меня за язык тянул? Жил себе да жил, хорошо ли, плохо ли, но в ладу с собой, а тут вот ученик навязался... Беспокойный. Возись с ним...", - подумал с раздражением, а на сердце от ощущения нужности стало тепло. Только вот почти мгновенно это чувство вытеснил разливающийся по всему телу холод, издавна таящийся в самом дальнем уголке души. Вспомнилось, как отвергли его родовичи - и первый раз, после нескладной кроды, и второй, когда вернулся...
*****
Слова о том, что Родослав хочет покинуть Ариан, оказались для Боруты полнейшей неожиданностью. Он просто представить не мог, что кто-то может хотеть уйти из этого благословенного края.
- Чем тебе здесь не по нраву? - сказал Борута. Не принято было у них лезть в душу, но отпускать человека, к которому привязался, не хотелось. Ученик просто пожал плечами, не удосужившись объяснить свое решение. - Может быть, раздумаешь?
- Нет.
- Ты свободен в своих решениях. Только ведь ты не зря мне это сказал, мог просто уйти.
- Я пришел просить тебя о помощи, - Родослав пытливо заглянул в глаза своего наставника. Откажет, нет? - Ты можешь вернуть меня туда, откуда я попал к вам?
- Одним махом через полмира перескочить хочешь? Тоже верно... Хитер... Неизвестно, доберешься ли, ногами землю топча. А если нет? Ты ведь так толком и не смог пояснить, как оказался на границе. Случайность не закономерность, сложно повторить то, что произошло лишь однажды... Многое надобно учесть, найти первопричину, а это дело долгое, требующее времени. - Борута стал припоминать, что рассказывал мальчик давным-давно. Подзабылось уже, стерлось из памяти, ибо не было необходимости возвращаться к рассказу перепуганного детеныша, другие дела имелись тогда, куда важнее. - Спиральная дорога, говоришь? Чудное представление у твоих родичей о путях иных... Вход в никуда - вошел живой, вышел мертвый...
- Это не для того построено было, чтобы людей убивать, - обиделся сразу за весь род людской Родослав. - Это... - Он замялся, припоминая: - Это...
- Не мучайся, - прервал его арий. - Да тебе просто повезло, что твой путь привел в Ариан...
- Я не спорю! Но если есть вход, то должен существовать и выход, - с горячностью возразил Родослав, - ведь Ариан не закрыт от Мира.
- Не закрыт, верно, только вряд ли я смогу повторить все условия, чтобы вернуть тебя на то же самое место, а иного ведь ты не хочешь.
- Не хочу, - ученик упрямо опустил голову, избегая прямого взгляда наставника. - Я домой хочу.
"Не станешь же рассказывать, что, несмотря на всю привлекательность жизни в Ариане, я так и остался здесь чужим... Что даже Тиса, одна из немногих, кто с приязнью относился ко мне, и та, как оказалось, видела во мне всего лишь опасную для ариев особь, за которой надо было следить и следить в оба глаза. - Родослав заметно погрустнел. - Не будешь же наушничать Боруте на его собственное дитя! Тиса, такая далекая и такая родная... Может, все же смириться и принять все, как есть? Нет... Сколько можно доказывать, что я ничем не отличаюсь от них? Не смогу".
- Что ж, если ты так решил, то удерживать тебя я не буду. Попробую.
Глядя, с каким легким сердцем вышел из дома ученик, заручившийся поддержкой, Борута грустно думал: - "Конечно, помогу, как не помочь... Он думает, что я ничего не понимаю. Трудно такому, как он, ужиться с нами. Он же весь открыт, все его переживания, как на ладони, а уж аура полыхает так, что глазам больно. Так и не научился закрываться, а может и не хочет, не в его природе это. Мы привыкли уже отгораживаться друг от друга не только расстоянием, но и мыслями, а он... Нас осталось очень мало и каждый сам по себе. Мы постепенно вырождаемся, только вот не собираемся в этом признаваться. Что у нас остается, кроме Ариана? Только тщательно хранимые знания, а любить мы уже разучились, отвыкли сопереживать, да и не хотим. Нам хорошо жить вот так, поодиночке, подменив чувства холодными рассуждениями. И вряд ли когда-нибудь что-то изменится... Разве этого хотели наши прародители, когда пробирались сюда, на Север, спасая остатки своего народа, разве об этом мечтали, создавая для своих потомков прекрасную страну? - Мысли, приходившие к нему уже не первый раз, тревожили душу, но делиться ими с кем-то он не торопился. Ариев устраивала их жизнь, и менять её они не собирались, а от смутьянов быстро избавлялись проверенным способом - изгнанием. Этого Борута не хотел, он просто не представлял себе иной жизни, кроме, как в Ариане. - Мы уйдем, даже самая долгая жизнь не бесконечна, и ничего от нас не останется, кроме... - он задумался: - Да ничего от нас не останется, если даже сейчас о нас никто не знает!".