— Слепому сложно рассказывать о красотах мира. Пусть смирится с тем, что кое-что в этой жизни останется вне его понимания. Так, мне пора. Шорот торопится закрыть совещание.
— Последнее. Я слышал, что нет лучших разработчиков программного обеспечения, чем Решатели Уренара. Вы собираетесь их использовать?
— Я не могу достать ни одного экземпляра. Это необычайная редкость. Уренар давным-давно сделал всего девять штук. А после никто не смог повторить его конструкцию.
— На Ремите есть… остался один.
— Что ж ты молчал! Одолжи мне его на пару часов. Я сделаю копию.
— Видишь ли, это собственность организации, возглавляемой Родом и Нилом. Этично ли совершать какие-нибудь манипуляции с Решателем без их разрешения?
— Они когда-то согласились передать его мне на день-два. Я, к сожалению, тогда не воспользовался их любезностью. Дела какие-то срочные возникли. А то просто забыл — не помню уж точно, что мне помешало. Никак не могу привыкнуть к человеческому времени. Оно то быстро идет, то медленно. Ладно, вновь обращусь к ним.
— Мы наложили арест на их обитель. Сейчас Решатель находится там, под нашим контролем. Я могу распорядиться, чтобы его на время отдали тебе. Ты гарантируешь его сохранность?
— Конечно! Где находится родиниловская обитель?
Олмир показал место на карте.
— Отлично, — сказал Месенн, — я буду там через полчаса, как вправлю Шороту мозги.
— Я распоряжусь, чтобы охрана передала тебе Решатель на… сколько времени?
— Я же сказал: двух часов мне хватит, чтобы скопировать его.
— Значит, на четыре часа. Давно, между прочим, хотел у тебя спросить, как ты копируешь материальные предметы.
— Как-как, да никак. Ничего сложного в этом нет. Сооружаю временную петлю — и получаю столько абсолютно точных копий любой вещицы, сколько и когда мне требуется. Неужели ты не догадывался об этой возможности?
— Догадывался, но хотел убедиться.
— Ну, все. Мне пора.
— Ты навестишь меня на обратном пути?
— Нет, некогда. Спасибо за помощь.
— Пожалуйста. Когда тебя ждать снова?
— Наверное, я появлюсь здесь вместе с Марием. Из уважения к его сединам нужно показать ему дорогу сюда. Все-все, Шорот поднялся с места. Пока!
Последние слова Месенн прокричал, уже тая в воздухе.
Ван
Сразу по возвращению Ван попал под строгую опеку профессора Макгорна.
Сначала он прошел обстоятельный медицинский осмотр, затем подвергся продолжительным медицинским процедурам. Лег спать глубокой ночью, а с раннего утра — вновь процедуры. Внешний вид его, конечно, немного облагородился. Синяки под глазами уменьшились и потеряли устрашающе черный цвет. Это обстоятельство, впрочем, его больше огорчило, чем воодушевило. Чтобы попугать Варвару, он придумал залихватскую историю о приключениях на море. Но если на лице не будет убедительных доказательств — разве она поверит? Расстроенный и жутко уставший от внимания медиков, Ван решил просто так поваляться в кровати.
Расслабиться после всего пережитого и повспоминать — огромное удовольствие.
Произошедшее в домике для купальщиков сейчас не казалось ему чем-то стыдным, чересчур животным. Улыбка Милы стала восприниматься не как насмешка над ним, его скованностью и неловкостью, а как свидетельство получаемого ею удовольствия. Да-да, именно так — и где у него глаза были раньше, почему он сразу ничего не понял? Зря волновался и переживал.
Итак, он перешел в новое качество. Был сопливым мальчуганом, а превратился в опытного мужчину. Жаль, что никто, кроме него и Милы, не знает об этом. Нехорошо. Чувствуется какая-то незавершенность. Нет полноты счастья. Близких знакомых надо обязательно уведомить о случившемся, чтобы они прониклись к нему должным уважением.
А ведь все взрослые люди занимаются этим… Сначала робко, а потом все смелее и откровеннее Ван стал представлять, как занимаются любовью знакомые или просто когда-то попадавшиеся ему на глаза женщины. Мир расцвел совершенно иными красками.
Самое удивительное в этом деле — то, что преодоление стыдливости, оказывается, тоже дает определенное удовольствие. Странно. Да, и над техникой необходимо серьезно задуматься. Подковаться теоретически. В ранее прочитанной литературе, надо признать, он уделял внимание второстепенным деталям, а более важное и практически нужное упускал по непониманию.
А Мила… как она красива! Гораздо красивее многих известных ему женщин. Но все равно обратила на него внимание. Значит, и в нем есть какой-то шарм… В общем, парень он не промах. Ему будет что вспомнить в старости.