— Я на все согласен. Докажите, что я не прав.
— «Доказать» — звучит слишком громко. Вообще говоря, чисто логическими методами доказать что-либо человечески важное невозможно. Даже в относительно простых математических теориях — в формализованной арифметике, например, — находятся выражения, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть. По мере усложнения формальных конструкций доля строго выводимых утверждений стремительно падает. А жизнь неизмеримо богаче любой теории. В связи с этим злые языки заявляют, что вся человеческая наука сводится лишь к искусству убеждать, проповедовать взятые с потолка истины. Ничтожной долей безоговорочно доказываемых истин можно пренебречь.
— Интересное вступление, — прокомментировал Ингельрок. — Давненько не вел я подобные беседы с молодыми людьми.
— Но даже убеждать вас в чем-либо я не решусь, так как не смею рассчитывать, что вы со своими знаниями и жизненным опытом снизойдете до желания понять меня.
— Я постараюсь, — сказал простак, подыгрывая королю.
Канцлер закашлял изо всех сил. Божественное несовместимо с шутками вокруг себя.
— Я просто порассуждаю вслух. Начнем с научно-технического прогресса. Вы утверждаете, что развитие Содружества замедляется. Я не уверен в этом. Объединенными усилиями обкатывается множество технологий и устройств. Сейчас все общественно значимые механизмы на всех планетах одинаковы не потому, что кто-то навязывает их использование, а потому, что они самые удобные, производительные и надежные. Снизилось количество фундаментальных открытий? Их во все времена было нестерпимо мало. Да и почему успешность прогресса вы измеряете валом изобретений и новых научных теорий? По-моему, это чересчур упрощенный, вульгарно материалистический взгляд на сложное явление. Для пояснения я приведу несколько примеров.
Олмиру лучше думалось на ногах. Размышляя о чем-либо в одиночестве, он не мог усидеть на месте и наматывал вокруг рабочего стола многие километры. Да и во время званых обедов или важных заседаний ему постоянно приходилось одергивать себя, подавлять желание двигаться вместе с течением мысли. Но здесь обстановка неофициальная. И махнув рукой в сторону Ламарка с канцлером, чтобы те продолжали сидеть, Олмир поднялся и нервно заходил вокруг стола.
— В качестве примеров необъяснимых, сверхъестественных научных прорывов мне приходит на ум появление максвелловских уравнений электромагнитного поля. К ним же относится формулировка Ньютоном основных законов механики, уравнение Шредингера и научно-популярная заметка в журнал для любознательного юношества, из которой затем выросла специальная теория относительности. Простые формулы, предельно лаконичные утверждения, но они произвели своего рода революцию в науке. Да и спустя многие сотни лет ученые обдумывали их смысл и находили все новые и новые приложения.
— Я бы начал с постулатов Илина, позволивших освоить сверхсветовые скорости передвижения. А затем отметил бы некоторые теории Уренара, — вставил Ингельрок.
— Дело вкуса. Я не упомянул Илина, наверное, из ложной скромности — потому, что он мой прямой предок. Между прочим, правильнее говорить Ильин, а не Илин. Мериме, с ударением на последнем слоге, а не Меример. В истории любили искажать звучание старых слов и имен.
— Есть и более яркие примеры научной проницательности. В частности, ряд достижений в области информатики. Потом, ме…
Ингельрок умолк на полуслове. Не хочет затевать обсуждение достижений меритских магов, догадался Олмир. Правильно делает: Это тема особого, не между делом разговора.
— Этот список трудно исчерпать и потому надо вовремя остановиться, чтобы не затеряться в дебрях. Я хочу сказать немного о другом. Неожиданный всплеск на стержневом направлении науки — это, конечно, хорошо. Но не главное. Каковы наиболее фундаментальные достижения человечества? Их немного, можно пересчитать по пальцам. Это изобретение алфавита — так? Появление колеса, на идее которого в той или иной степени основываются все механические устройства. А также позиционная система записи цифр, позволившая разработать простые и удобные алгоритмы счета. Когда были сделаны эти открытия, кто их автор?
— Вряд ли когда-нибудь мы узнаем их имена. Да и названное тобой, скорее всего, есть плод коллективного творчества.
— Я тоже так думаю. Базисная идея этих изобретений чрезвычайно проста, не так ли? Но важность их стала очевидной только спустя многие-многие годы. Века, а то и тысячелетия. Может, сейчас в Содружестве именно такой период — скрытного накопления прорывного потенциала? Может, новое колесо уже изобретено, а мы просто не видим его?