Людей не причешешь под одну гребенку. В повседневной жизни жители каждого государства, автономии и, иногда, даже района или области создают свои, особые традиции и привычки. Приобретают те или иные предпочтения в пище и в способах ее приготовления. Используют немного не так и не ту бытовую технику, что их соседи. У них появляются свои любимые в обиходе словечки и выражения, герои детских сказок получают разные характеры. Школьные программы одинаковые, но в одних учебных заведениях преподаватели для поучения приводят одни исторические и прочие примеры, а у соседей — другие. Про военно-патриотическое воспитание и вспоминать не стоит — и так ясно, что каждый политик растит для молодежи свои примеры для подражания. На Ремите все Большие Дома, подчеркивая свою уникальность, всемерно поощряли подспудный процесс обособления. Иными словами, в каждом герцогстве формировался свой образ жизни.
Что это за фрукт такой — «образ жизни» — во времена Олмира было досконально изучено учеными. Ими же было придумано множество количественных характеристик, рассчитывать которые должен был уметь каждый уважающий себя общественный деятель, политик особенно. Не удивительно: давно есть слово, специально придуманное по данному случаю, — «доморощенный». Правда, немного обидно почему-то, если тебя обзовут таким образом.
Ерунда все это, скажет кто-то? Как посмотреть. Подмечено, например, что каждый человек в своей жизни может дать присягу на верность — конкретному лицу или государству в целом, или еще кому-то — только один раз. И все. Клянясь во второй, в третий и так далее раз «не щадить живота своего», человек внутренне далеко не убежден, надо ли поступать так на самом деле. И ничего с ним не поделаешь, такова людская природа. Все служащие каждого Большого Дома, кстати, присягали только Дому, а с появлением нового герцога лишь повторяли слова данной ранее клятвы.
Конечно, надо внимательно прислушиваться к мнению ученых. А расчеты их показывали, что для того, чтобы в таком-то году безболезненно для большинства простых граждан ликвидировать целое герцогство, следовало задолго до намеченной даты провести великую уйму мероприятий: перекроить сотни общественных организаций и учреждений, перестроить учебные программы, переименовать города и улицы и прочее и прочее.
— У кого есть вопросы по юридической стороне дела? — спросил Олмир, когда Октябрьский закончил чтение.
Вопросов ни у кого не оказалось.
— Что ж, коли всем все ясно, предлагаю заслушать предварительные планы по расформированию герцогства Луонского и созданию герцогства Лусонского.
— Не надо, — сказала вдруг Зоя, — давайте начнем прения.
— Зачем нарушать порядок? — резонно возразил Аполлон. — Положено вначале озвучить…
— Ты… вы не поняли, что я хочу сказать. Я хочу обсудить, надо ли вообще делать то, что сейчас предлагается.
— Объяснитесь!
— Я требую вернуться к вопросу, надо ли расформировывать мое герцогство.
По залу пронесся вздох удивления. Как так? Давно же все решено. И согласие администрации Дома Дракона было неоднократно получено.
Олмир внутренне взвился от негодования. То, что Зоя только что заявила на всю планету, можно было понимать как официальный отказ выйти за него замуж. Или как то, что она не верит в крепость его слова и допускает возможность расторжения им их помолвки! Как нож в спину — без всякого предупреждения, без видимой причины… Он не давал абсолютно никакого повода… Какое оскорбление королевского Дома! Предательница!
Аполлон Шойский заулыбался во всю мочь и язвительно протянул:
— Ну, ежели неожиданно вскрылись какие-то неизвестные ранее обстоятельства и герцогине Луонской показалось, что ее переход в Дом Медведя под сомнением… то, конечно, надо повторно обсудить складывающуюся ситуацию.
— Не появилось новых обстоятельств, ничего мне не показалось, — еле слышно сказала Зоя.
Так, прокручивалось у Олмира в голове, но если она не подвергает сомнению их будущий союз, тогда… она… просто отказывается от прежних своих слов и обещаний. Невозможно! Только вчера по телефону она заверяла, что принятые договоренности остаются в силе. А сегодня утром — все наоборот! Ужасно неэтичный поступок, не допустимый для главы Большого Дома. К тому ж она заранее не предупредила и других членов Коронного Совета, что вовсе переходит границы разумного поведения. Но в первую очередь, конечно, она поставила в неловкое положение его, короля. Подставила ему подножку. Предала его доверие, всю их прежнюю дружбу. Ну, Зойка, погоди!
— Не понимаю. Герцогиня Луонская расторгает помолвку с Олмиром Сеонским или нет?