Старый ботанический парк, примыкающий к дворцовому ансамблю, издавна пользовался жителями Мифополя для прогулок и занятий физкультурой. Церемонии здесь были не приняты. Каждый сосредоточенно занимался самим собой, и даже хорошие знакомые, то ли следуя правилам хорошего тона, то ли опасаясь прослыть навязчивыми, делали вид, что не замечают друг друга. Раскланивания и расшаркивания копились для официальной обстановки. Поэтому все, встреченные молодым королем, опускали глаза или отворачивались. Но одна женщина, указывая на Олмира, назидательно сказала держащей ее за руку девочке, вероятно, своей дочке:
— Видишь? Я говорила, что несмотря на… король не отменит зарядки, а ты не верила!
Что за «несмотря», Олмир не расслышал. Лишь забежав за поворот, догадался: женщина сказала «несмотря на каникулы». Ну как же можно было забыть, что сегодня особенный день! То-то у него такое радостное настроение.
Вчера, за несколько минут до окончания урока Дикого Мага, в класс неожиданно вошел Лоркас и объявил, что со следующего дня начинаются каникулы. Целый месяц не будет никаких занятий. Дикий добавил: он завершил вводный курс, после которого надо как следует отдохнуть. Им необходимо накопить побольше сил, так как далее магическому искусству их будет учить сам Марий, глава меритских магов. Дикий надеется, что его ученики не ударят в грязь лицом, проявят должное старание и прилежание.
Естественно, поднялся невообразимый шум. Лоркас и не подумал наводить порядок. Он только сказал, грустно улыбаясь:
— Ваше домашнее задание на предстоящий месяц — изучить оставшиеся учебные записи. Их немного. Надеюсь, вы выберете несколько часиков своего драгоценного каникулярного времени, чтобы внимательно и вдумчиво просмотреть их. А я хочу еще кое о чем поговорить с тобой, Олмир. Но не как с учеником, а как с королем.
— Хорошо, — сказал Олмир, переключаясь с приема выкриков Вана, — давайте завтра, за завтраком. Только предупредите церемониймейстера, чтобы он никого более не приглашал.
— Ладно. Завтра, так завтра, — со вздохом согласился Лоркас. — А сейчас я никого не задерживаю. Желаю всем вам с пользой провести время и узнать много нового.
Ну да, ишь, че захотел, фыркнула Селена, — тратить свое время чтобы «узнавать много нового». Неужели они такие дурные?! Нет, они уже взрослые (почти) и не будут заниматься подобными пустяками. Они будут делать то, что никогда в жизни им еще не удавалось — отдыхать по-настоящему! А то состаришься и не узнаешь, что такое каникулы.
Варвара сидела в радостном оцепенении: надо же, целый месяц без школьных занятий! Прямо-таки безграничная перспектива наконец-то сделать то, до чего ранее руки никак не доходили.
А Ван, на мгновение закрыв глаза, создал перед внутренним взором календарь (тот, что висел у него дома над рабочим столом) и быстро пересчитал дни, приходящиеся на каникулы. Набиралось их катастрофически мало. Кстати, через два дня красная дата — годовщина восшествия на престол Олмира. Большой праздник, на который отводится трое суток. А через двадцать восемь дней предстоит отмечать день рождения короля. По многолетней традиции положена неделя народных гуляний. Так, а они в это время, как какие-то парии, оторванные от общества, вновь сядут за парты?! И сам король вместо того, чтобы принимать поздравления и безудержно веселиться, тоже будет учиться? Не бывать этому! Нельзя мириться с подобным безобразием. И Ван принялся тормошить Олмира, чуть ли не с ненавистью глядя на учителя.
— Слышь, Ольк, — кричал он, — во всем мире каникулярными объявляются только те дни, которые являются рабочими. А на предстоящий месяц приходится десять праздничных дней! Целая треть! Сам посчитай. Во-первых, годовщина твоей коронации. Во-вторых, твой день рождения. Так нечестно! Наши новые занятия должны начаться по крайней мере через сорок дней! Скажи Лоркасу об этом. Немедленно!
— Да ладно, — успокаивающе ответил Олмир, — потом разберемся.
Он торопился уйти к себе. На вечер было запланировано подписание приглашений на предстоящий бал. Чрезвычайно утомительное занятие.
Принято было рассылать именные приглашения всем участникам. Предполагалось, что король, вспомнив отличительные стороны адресата, характеризующие того с хорошей стороны, после красиво набранного, общего для всех текста своей рукой допишет какое-нибудь пожелание или хотя бы что-нибудь доверительное, касающееся только того, кому посылалась данная открытка. Одному поздравление по случаю прибавления семейства, другому — по поводу его успеха на каком-нибудь поприще. Третьему — соболезнование в связи с потерей близкого человека вместе с напоминанием, что жизнь все-таки продолжается, и неплохо бы развеяться несмотря на траур. И так далее. Для выдумывания этого «доверительного», чтобы не попасть впросак или не повторяться, приходилось содержать целый штат сотрудников, вести специальный архив.