Конечно, можно было бы вернуться. Даже, наверное, нужно. Однако Айя не смогла себя пересилить. Знала, что потом пожалеет, но вспомнила дока, циркулярную пилу в луже засохшей крови, ворох чужой одежды под кроватью и… не смогла. Только еще раз поддернула на плечах лямки рюкзака, спрятала ладони в рукава свитера и пошла вперед. Нужно выяснить, как называется эта часть города. Узнает номер сектора — поймет, где находится ближайший КПП и в каком направлении идти. Карту она помнила. Нужно было только сориентироваться.
Город, поначалу казавшийся пустым и мертвым, постепенно оживал. На улицах появлялись люди, а по периметру площади на первых, относительно целых этажах высоток открывались то ли магазины, то ли какие-то забегаловки. На обочины разбитых дорог вытаскивали подобия раскладных столов, ставили вдоль тротуара и вываливали всякую всячину: бутылки, сигареты, продукты, шмотки, что-то еще…
Продавцы неизменно были в препоганом настроении, товар бросали зло и на проходившую мимо Айю смотрели с ненавистью. Она не понимала, почему. Позже заметила — здесь на всех так смотрят. С подозрением, оценивающе или даже откровенно недобро.
На стенах полуразрушенных домов тянулась непрерывная вязь граффити: матерщина, похабщина, оружие, насилие, голые женщ… нет, бабы, именно бабы.
Девушка брела и брела вперед, стараясь не смотреть на уличное творчество, которое не вызывало у нее ничего, кроме уныния и гадливости. Однако спустя несколько десятков шагов взгляд Айи выхватил неожиданно яркое пятно на облупившейся серой стене разрушенного дома. Красочное изображение высотой в полтора человеческих роста притягивало взгляд.
Две девчонки-подростка замерли, глядя точно на зрителя. Одна стояла, подбоченясь, со снайперской винтовкой в руках (оптический прицел почему-то был разбит), другая в непристойной позе застыла рядом, задрав подол. Белья под юбкой, конечно же, не было… А за спинами странной парочки замерла ехидно ухмыляющаяся девушка постарше. Все трое были одеты в платья, у всех троих были длинные волосы, и в чертах угадывалось едва уловимое сходство. Но в целом красивое граффити производило удивительно отталкивающее гнетущее впечатление. При этом у подножия стены, под изображением, оказалось на удивление чисто. Здесь не стояли торгаши, не толпились странного вида компании, зато прямо на земле лежало много всякой мелочевки — резинки для волос, пустые гильзы, значки, шнурки, обломки ножей и прочая ерунда. Подношения какие-то?
Компания подростков, кучковавшихся рядом в подворотне, при виде застывшей возле граффити Айи затихла. Ребят было много — человек пятнадцать, если не больше. Почти все курили или держали в руках бутылки с каким-то пойлом. Девушка спрятала лицо в широкий ворот свитера и надвинула капюшон куртки как можно ниже. Нельзя было так делать. Пацаны сразу оживились, взялись тыкать друг друга локтями, а потом громко заржали. Задерживаться возле них точно не стоило. Она слегка прибавила шаг.
Вообще, смех подростков вызвал уж точно не Айин внешний вид. Народ вокруг ходил одетый во что попало. Можно было не опасаться выделиться из толпы. Хватало и оборванцев, и бомжеватого вида людей в шмотках с чужого плеча, и даже одетых весьма прилично. Так что Айя выглядела еще далеко не самой странной.
Например, спускаясь от площади вниз по улице, она увидела на противоположной стороне девочку лет четырнадцати с синей лентой в распущенных волосах. На девочке была коротенькая курточка с круглым воротником, пышная синяя юбка, из-под которой выглядывал подъюбник, отороченный по подолу кружевом, а поверх юбок — белый, забрызганный чем-то темным передничек. Завершали диковинный наряд гетры в горизонтальную широкую черно-белую полоску и высокие ботинки на удобном каблучке.
Через правое плечо незнакомки наискось была перекинута широкая черная лента с застегивающимися на кнопку кармашками, а на левом плече стволом вниз висел автомат. Но, пожалуй, сильнее диковинного наряда Айю заворожил здоровенный мясницкий нож, который странная девочка крепко сжимала в руке, уверенно шагая к какой-то своей неведомой цели. Нож был в крови.
Прохожие перед девочкой расступались, потому что шла она строго по прямой и было видно — сворачивать даже на полшага не собирается. Так она и шагала, глядя перед собой пустым взглядом лунатика, пока не скрылась за ближайшим поворотом.