Собеседник в ответ улыбнулся:
— На ужин я планировал пригласить вас еще утром. Но одно ведь другому не мешает, верно?
Она рассмеялась, однако сразу же посерьезнела:
— Дело не в том, что я хочу наказать Винса. Дело в том, что Винс забывает свое место. А этого прощать нельзя никому, особенно подчиненным. Договоримся так. Я знаю, о чем вас попросит Винсент в качестве ответной услуги. Его мысли, прямо скажем, не такая уж закрытая книга. Все довольно примитивно. Так вот. Вы ответите ему согласием. Но на деле и пальцем не шевельнете, чтобы выполнить обещание.
— Если я не выполню обещание, — мягко сказал Ленгли, — то со мной после этого никто больше не захочет иметь дела.
— Бросьте, Джед, — отмахнулась Эледа. — Ну, разочаруется в вашей кристальной порядочности отстраненный от работы рейдер. И что изменится? Расскажет всем, какой он лох? Вам это навредит?
— Он может навредить не мне, а вам, — заметил собеседник.
— Мне? — девушка улыбнулась. — Во-первых, у меня еще есть Батч. Во-вторых, если мистер Хейли что-то мне и сделает, то на карьере рейдера ему придется поставить жирный крест, как и на своем профессиональном имидже. А за эти два пунктика любой рейдер удавится. Причем после этого воскреснет и снова удавится. Не смешите. Разочарование Винса и я, и вы как-нибудь переживем. А ему… ему слишком хорошо платят, чтобы позволять выкидывать коленца, подобные сегодняшнему. Поэтому забирайте этого пса себе, спускайте с поводка, говорите «Фас!». Пусть бежит, роняя хлопья пены. Главное, чтобы по завершении миссии он остался ни с чем. Кстати, до «Дельмонико» пять часов на монорельсе.
— Мы доберемся быстрее, мисс Ховерс. Какой смысл занимать высокую должность и не иметь при этом преференций? Надеюсь, вы везли с собой к родителям вечернее платье. Это было бы весьма кстати. И еще. Да. Ваша взяла. Не шевельну и пальцем.
Эледа снова улыбнулась, но вместо ответа показала собеседнику глазами на дверь.
Айя осталась одна. Тихо. Пусто. Пыльно. В печи трещит огонь. А на голову словно надета кастрюля, по которой лупят ложками. Виски ломит, в ушах звенит… Да что ж с ней творится? Но больно. Очень больно.
Что-то поползло по губам. Провезла рукой — кровь. Из носа. Почти сразу остановилась. Айя кое-как вытерлась салфетками, которые, на её счастье, отыскались в кладовке. Окровавленные комки бумаги уронила на пол, а сама забралась обратно в спальник, спряталась с головой и закрыла глаза.
Череп будто стискивали огромные горячие ладони, все сильнее, сильнее, сильнее, еще немного — и он просто треснет. Но когда стало совсем непереносимо, девушка не то уснула, не то потеряла сознание. В глазах потемнело, и всё исчезло.
Очнулась она оттого, что стало холодно. Огонь в печке уже не трещал. Неужто погас?! А как его разжечь заново? Айя бестолково барахталась в спальнике. Наконец, выбралась, подбежала к печке и, натянув на ладонь рукав, открыла заслонку, заглянула внутрь. Угли чуть рдели под слоем пепла.
Не больше двух брикетов за раз? Она запихала сперва один, потом второй, посмотрела, не зная, — разгорятся ли? Закрыла дверцу. Послушала. Вроде чуть затрещало… И, прижавшись к теплому выпуклому боку печи, застыла.
Надо было собраться с мыслями. Но все крутилось вокруг одного вопроса: откуда в ней взялась неожиданная дерзость? Во время беседы с Керро за Айю словно говорил кто-то другой, знающий, что и как нужно сказать. Всё получилось само собой, но собственное поведение оказалось неожиданным.
В интернате из всех воспитанников Айя Геллан была не только самой тощей и высокой, но и самой застенчивой. Молчунья и тихоня, которая безропотно подчинялась указаниям старших и никогда не конфликтовала с одногруппниками. У нее со всеми были одинаково никакие отношения. Никакие и полностью отчужденные.
А тут вдруг она заговорила так, как не то что не говорила ни разу в жизни, а как и думать-то не умела. Просто вдруг поняла: молчать и мямлить опасно. Не та ситуация.
Девушка провела рукой по волосам. Волосы были сальные и спутанные. Бе! Помыться бы… Она огляделась. Ну и пылищи здесь.
В кладовке отыскался пластиковый таз, пакеты под мусор, тряпка, канистры с технической водой и отдельно — с питьевой. Айя вздохнула и приступила к уборке. Сперва протерла пыль со стола и стульев, выбросила в пластиковый пакет грязные салфетки и пустые банки из-под концентратов, затем вымыла пол. Дышать сразу стало легче.
Теперь, наверное, надо было сесть за биографию? Вдруг скоро Керро придет? Айя подскочила. Если она долго спала, он ведь и вправду скоро придет! Да плевать на эту биографию, надо помыться! Есть вода и мыло, и таз, и чистая одежда!