Айя замерла, с трудом осознавая, что именно сделала.
Надо найти кобуру. Раз есть оружие, должна быть и кобура.
С этой мыслью девушка круто развернулась, почему-то шагнула к кухонному шкафчику, распахнула его и долго глядела в захламленные недра. Если не думать о том, как она только что… Нет! Не думать.
Рюкзак оттягивал плечи, гребанные ботинки весили, казалось, каждый не меньше тонны, пистолет убрать было по-прежнему некуда, а в манипуляционной на столе все так же лежал труп.
Айя подошла к нему, зажимая себе рот ладонью. Главное, чтобы не вывернуло. Ни в коем случае не вывернуло.
Кобура нашлась на ремне — липкая от крови. Снимать ее оказалось настоящей мукой, потому что влажно блестящие кишки Дока проглядывали в разрезе и от этого зрелища, а самое главное — от запаха — кружилась голова.
Наконец, металлическая клипса поддалась.
Кровь с пластика отмылась легко. Айя приладила кобуру к поясу, вложила пистолет и подумала с тоской, что быстро выхватить оружие все равно не сможет — сноровки не хватит. Но хоть не потеряет.
Перед входной дверью она стояла, собираясь с духом, не меньше минуты. Прислушивалась к звукам внешнего мира. Однако сердце грохотало так, что ничего услышать не получалось. Девушка глубоко вдохнула и отодвинула засов.
Теперь главное — понять, где она оказалась, выяснить, как далеко находится ближайший пропускной пункт, и добраться до него без приключений.
Утро было не таким ранним, как думала Айя. Уже совсем рассвело, хотя погода стояла по-прежнему пасмурная. Видимо, снова пойдет дождь. Или снег. Или снег с дождем.
Когда девушка прошла узким проулком, пролегшим между ржавым остовом старого трамвая и прямо-таки циклопической горой мусора, то очутилась на грязной площади, откуда открывался вид страшного разгрома.
Ровные ряды однотипных серых многоэтажек, казалось, тянулись до самого горизонта. Три прямые широкие улицы разбегались от площади в разные стороны, нарезая мертвый город на кварталы. Когда-то здесь, наверное, было красиво. Но сейчас вдоль обочин дорог то тут, то там чернели скелеты сгоревших автомобилей, кренились или вовсе валялись на разбитом асфальте опоры ЛЭП, торчали из обрушившихся перекрытий домов обломки металлоконструкций, лежали у подножия частично осыпавшихся стен горы бетона и кирпичей…
Многоэтажки мрачно смотрели в пасмурное ноябрьское утро темными глазницами выбитых окон, щерились черными провалами в фасадах. От высоченного крайнего дома и вовсе остался один торец, через который на просвет было видно низкое небо, затянутое рыхлыми тучами, и продолжение безжизненной городской панорамы.
Айя застыла, стискивая лямки рюкзака и с ужасом глядя на невообразимо высокий, тесный, серый и страшный город, готовящийся ее проглотить. Ветер гонял по дороге свежий мусор, а в грязи кое-где виднелись четкие, не оплывшие следы. Здесь явно жили люди, и они, судя по всему, даже не подозревали, что существует такая штука — порядок.
Не белый сектор и даже не мертвый. Черный.
Значит, до ближайшего КПП километров семьдесят минимум. Девушка вспомнила карту мегаплекса: разноцветная мозаика из почти двух тысяч секторов. Зеленым цветом отмечены сектора «Виндзора», бледно-зеленым — корпораций-союзников, красным — конкурентов, оранжевым — нейтралов. При этом каждую из чистых зон очерчивали ярко-голубые линии периметров, кое-где прерываемые синими квадратиками, обозначающими пропускные пункты.
А вот за пределами этих оплотов цивилизации лежала бескрайняя зона отчуждения… Белым цветом на ней указаны сектора рядом с периметрами. Там жили люди, сумевшие доказать свою полезность корпорациям-соседям. В этих районах поддерживался относительный порядок, а кое-где даже велась более-менее нормальная жизнь — работали школы, больницы, мелкие предприятия. Серыми пятнами на карте обозначали мертвые сектора, необитаемые по ряду самых разных причин — из-за отсутствия воды, из-за разросшихся свалок химических отходов, из-за полного разрушения каких бы то ни было построек.
И, наконец, самыми страшными и опасными считались черные сектора — зоны полной анархии, где признавали только силу, где изо дня в день творились чудовищные преступления и где у человека был один-единственный надежный союзник — он сам. Айю передернуло, потому что в этот момент она вспомнила безжалостно вскрытого дока.
Итак, сколько дней ей добираться до ближайшего оплота цивилизации, если идти с утра до вечера? Неделю? Две? Это ведь не Центральный парк, тут нельзя просто беспечно гулять… А где ночевать? Она даже не догадалась взять одеяло. И не поискала запасные магазины к пистолету. И не нашла, чем стянуть волосы — теперь будут мешаться.