- Спокойной ночи, - пробормотала она.
Ответом была, конечно, тишина.
Горел свет, мужчина возился с оружием, было тихо. Но все-таки заснуть не получалось. Айя долго возилась, устраивая сперва больной бок, а потом больную голову. Однако когда одному становилось хоть капельку комфортно, другое сразу же спешило о себе напомнить. Приходилось снова елозить, но, несмотря на все усилия, хоть сколько-то удобно лечь не удавалось. Наконец, намаявшись, девушка села и поглядела на Керро. Тот уже снял бронежилет и теперь о чем-то размышлял над листом бумаги.
- Что ты там пишешь? - осторожно спросила Айя.
- Чего не спишь? Бок, что ли, болит? - Керро отвлекся, достал из нарукавного кармана куртки маленькую коробочку, вытащил из нее таблетку и бросил гостье: - На.
Она поймала на удивление ловко. Оглядела. Таблетка была крохотная.
- Через полчаса отпустит, - сказал мужчина.
- Керро? - Айя проглотила таблетку, накинула на плечи куртку и, чтобы отвлечься от дергающей боли в боку и озноба, решилась все-таки снова с ним заговорить: - А кто такие эти люди? Алиса, Тереза, доктор Куин... Откуда они взялись?
- Кролики-то? - спросил собеседник.
- Почему кролики? - удивилась девушка.
Он в привычной уже манере проигнорировал ее вопрос и невозмутимо продолжил:
- Кроли - это кроли. Они когда к нам в первый раз приехали, о них слава шла - будь здоров. И резкие, и дерзкие, и не боятся ничего, и хрен предскажешь, что сделают. В предыдущем секторе они из-под удара вышли и тамошних бонз вырезали нахрен. Все ждали: под себя сектор подомнут, а они возьми да и свали. Там еще долго после этого беспредел творился. И вот это счастье - к нам.
Айя похлопала глазами, но, кто такие бонзы, спрашивать не стала. Все равно ведь опять сделает вид, что не услышал. Керро тем временем повернулся к ней, отвлекшись от своей бумажки, и продолжил:
- Ну и вот собрали сходняк все бонзы, я, еще двое... Базарили-базарили, добазарились, что, мол, надо попробовать кролей в рамочки аккуратненько ввести, чтоб они жили, но другим не мешали. Ну, или в меру мешали. Вызвался я. Пришел к ним. Тут потрепался, там помог, здесь слегонца разрулил, где-то чуток припахал...
- Алису трахнул... - пробормотала Айя.
- И не раз, - усмехнулся Керро.
Надо же, услышал! Не проигнорировал.
- Потом, здесь притормозил, там направил... - спокойно продолжил он и закончил: - В общем, через две недели кроли никому серьезному уже не мешали, а если с умом подойти, то и помогали. Адаптировались, то есть, к условиям реальности.
- А откуда они все-таки? - снова влезла Айя.
- Во многих знаниях многие печали, как говорит Мать Тереза, - ответил собеседник.
- Но все-таки? Или это закрытая информация? - корпоративная фразочка соскочила с языка сама собой.
Керро хмыкнул.
- Да кому она нужна, закрывать ее, - зевнул он. - Была когда-то корпорация. И надумала она с наркозависимостью побороться. Не то топы чересчур увлеклись, не то работяги от промнаркоты дохнуть стали сверх нормы... Ну, построили лабораторию, наловили материала, подсадили на разные виды дури и стали лечить. Что характерно, успешно вылечили, но побочным эффектом оказалось стирание личности. Обнуление памяти. Мозги - в сублимат. В итоге программу задвинули. Но чуть погодя вылез новый научник, мол, а давайте по стертому чего-нибудь новое пропишем? У меня и методика революционная есть! Вот и прописали. Что вышло - сама видела. Взяли за основу нереальные личности. Так результат проконтролировать проще, у них же черты характера ярче обозначены, чем у обычного человека. В общем, всё получилось. Но вот что с новыми личностями делать, никто не знал. Потом еще один научник, уже третий по счету, выступил с предложением обкатать методы нефармацевтической стимуляции организма. Тоже успешно. Если как-нибудь Алису в деле увидишь - поймешь...
- А четвертый был? - не то чтобы Айя так уж хотела знать ответ, но надо было сказать хоть что-то и заглушить идущий словно из глубины голос Матери Терезы: "Ибо шел я долиною смертной тени, и не было окрест ни зверя, ни человека. И лишь отчаяние было моим спутником, да густой туман окружал меня..."
- Был. Но накосорезить не успел, - Керро развел руками. - Сгорела лаборатория. Внезапно. Ну, а в мире появились кролики.
- Так почему "кролики"? - беспомощно спросила Айя, в голове у которой спокойно и размеренно продолжал вещать голос: "И отобрал я оружие адово, и трижды по десять раз опустилось оно на голову вражью, покуда не перестала нечисть в обличии людском дергаться. А Господь сказал мне..."
Ее собеседник голоса безумца не слышал, но все-таки пояснил.
- А у них изначально трое главных рулили: Кролик Роджер, Кролик Банни и Братец Кролик. Вот и прицепилось. Ну, а остальным беглецам пофиг было, - Керро скривился, смял бумагу, которую крутил в руках, кинул комок на металлический лист и поджег. - Спи. Скоро закрутится, и тогда не до отдыха уже будет.
Девушка открыла было рот, чтобы спросить, что именно закрутится, но собеседник бросил на нее тяжелый взгляд и повторил:
- Спи.
Поэтому она снова сняла куртку, свернула ее и положила под голову. А затем закрыла глаза и мгновенно провалилась в черноту сна.
* * *
У боли сотни оттенков, но цвет всегда один - белый, выжигающий глаза. Такой яркий, что слепнешь, заливаясь слезами, не в силах разлепить веки.
Айя знает: когда лампочки в потолке вспыхивают столь ярко - к ней идут. И до тех пор, пока не срабатывает пневматический механизм на двери, она замирает, крепко зажмуриваясь, в надежде, что свет побледнеет, перестанет отражаться от белых стен и потолков, от безупречно чистого блестящего кафеля, поблекнет, смеркнется, и о ней забудут. Но потом с шелестящим присвистом отходит дверь бокса, и от этого звука тело сводит судорога.
И Айя кричит. Выгибается и бьется в надежных пластиковых креплениях, орет, аж заходится. До хрипоты, до спазмов в горле. И в ослепительно белом свете, режущем глаза, видит человека в белой же одежде - безупречно чистой, крахмальной, хрустящей и с эмблемой на груди: темно-синий квадрат, внутри которого красный знак бесконечности с нанизанным на него, словно бусина, синим атомом.
Яркий свет отражается на тонкой стали иглы, вспыхивает искрами на прозрачной капле препарата. Боль взрывается в теле ослепительной белизной, и Айя визжит, выплевывая легкие.
- Эй...
Девушка распахнула глаза.
Темно. Тихо. Лишь сердце колотится, ударяясь о грудную клетку.
Нет белого света. Нет креплений. Просто в спальнике запуталась. И боли тоже нет. А та, которая пульсирует в боку, настолько мала и незначительна, что о ней даже и вспоминать не стоит.
Во сне Айя кричала, орала во все горло. Но наяву этот яростный вопль был не больше, чем тонким поскуливанием. Смешно...
Она вытерла трясущимися руками мокрое от пота лицо и спросила хриплым голосом:
- Где у тебя вода?
Во рту было сухо, язык еле ворочался.
- Возле стола, - ответил Керро.
Кое-как девушка выбралась из спальника. Тело била дрожь. Айя чувствовала себя больной и бесконечно слабой. Она на ощупь подошла к столу, нашарила бутылку с водой и долго не могла справиться с крышкой.
- Дай сюда, открою, - сказал с кровати мужчина, слушавший ее сопение и возню.
Девушка пошла на голос и протянула темноте бутылку. Темнота взяла, свернула с горлышка крышку и вернула обратно. Айя, не спрашивая разрешения, села на край кровати и долго-долго пила. Казалось, вода испаряется, не доходя до желудка.
Сердце чуть-чуть успокоилось. И руки уже не так дрожали. Пот, выступивший по телу, начал высыхать. Стало зябко.