- Я. Не. Помню. Помню удар и летящие стекла. Всё.
Рейдер откинулся на стуле и указал ложкой на Айкины шрамы:
- Это - скользящие раны от ножа. Раны от осколков выглядят иначе. Особенно от автомобильных. Автомобильное стекло от удара рассыпается на мелкие части. А у тебя длинные тонкие порезы на руках и... - он посмотрел под стол, и Айя поспешила натянуть подол футболки на колени, а босые ноги спрятать под стул. - И на ногах. Причем довольно специфические.
Девушка потрясенно смотрела на собственное тело.
- Раны от ножа? - она выставила вперед руки, внимательно изучая тонкие белые линии на покрытой россыпью веснушек коже.
- Шрамы, как шрамы. В черном секторе такие есть у каждого.
Айя подняла на него глаза:
- Но я из чистой зоны. И первый раз тут... - она осеклась, вспомнив, как легко управилась с Доковым пистолетом. - Чёрт!
Девчонка вскочила, с грохотом отодвинув стул.
- Ёбаная матерь!
Керро наблюдал за ней с нескрываемым интересом. Зрелище и впрямь оказалось любопытным - хотя бы потому, что мимика у Айи менялась стремительно, в зависимости, видимо, от того, какие мысли ее одолевали. Лицо то становилось подростково-инфантильным и испуганным, как накануне, то вдруг в нем проявлялась непривычная жесткость. Метаморфозы были молниеносны и выглядели диковато, будто в девчонке сидели два разных человека, каждый из которых пугался на свой манер.
- Где ты видела эмблему с горизонтальной восьмеркой в квадрате? Быстро! Не задумываясь!
Айя дернулась, на миг окаменела и тихо, но внятно сказала:
- Она была на халатах у медперсонала.
- Садись, чего мечешься-то, - Керро встал и вышел в кладовую, вернулся с бутылкой воды и двумя кружками: - Пей, - он налил воды и передал Айе.
Та опрокинула в себя кружку. Со стороны показалось, будто втянула одним глотком. Когда же девушка вернулась обратно за стол, ладони, которыми она терла вспотевший лоб, дрожали.
- Кто я? - глухо спросила она и сама ответила: - Хотя откуда тебе знать...
- Ты? - Керро протянул руку, забрал кружку налил еще воды и передал обратно собеседнице: - Я бы сказал, что крыска из черного сектора, попавшая в биолабораторию. Но... - он замолчал.
- Выходит, всё, что я помню - родители, дом, детство - всего этого не было? - в ужасе спросила девушка.
- ...Но материалу из биолабораторий не накладывают ложную память, - невозмутимо продолжил Керро свою мысль, в уже знакомой Айе манере. - Согласно меморандуму девяносто девять, весь биоматериал по окончанию исследований немедленно утилизируется. По поводу того, кто ты и что было... память накладывали топорно, может, и вспомнишь. А еще горизонтальная восьмерка в квадрате, или, как ее везде называют, "жопа в квадрате" - это логотип "Крио-Инк Мариянетти", которая действительно занимается биологическим оружием. Но не "Винздора". Расскажи про интернат, из которого тебя похитили. Всё, что вспомнишь.
Девушка потерла лоб, отпила еще воды, помолчала какое-то время, а потом сказала:
- Я год после аварии провела в интернате для детей с задержкой в развитии. Номер сорок семь. Там... я плохо помню: голова болела часто, а в комнате не было окна, даже непонятно - день или ночь. Свет никогда не гасили, дверь была заперта. Комната - в два раза меньше этой. Я думала, даже ходить там разучусь. Говорили, мне после аварии нужен покой. Зато давали много книг. И фильмов. Лекарства какие-то... Потом, когда головные боли прошли, меня отправили на учебу в интернат номер восемнадцать. Для детей-сирот сотрудников низшего звена. Что-то вроде лагеря скаутов строгого режима. А там... там всё изо дня в день одинаково и как-то серо. Утро - вечер, утро - вечер. Что ты хочешь узнать?
Айя стиснула пальцами виски. "Крио-Инк Мариянетти"... Жопа, блин, в квадрате. Ложная память? Лабораторная крыска? Шрамы от ножа? Меморандум девяносто девять? Ёбаная ж матерь!
- Как звали соседок по комнате в первый год? Во второй? Как они выглядели? Как учились? Номер учебной группы в третий год. Номера комнат, в которых жила. Имена и фамилии преподавателей по математике за все годы. Теперь можешь не спешить.
Керро откинулся на стуле и прикрыл глаза, слушая, как Айя обстоятельно отвечает на вопросы и постепенно успокаивается оттого, что может разложить хотя бы малую часть собственного прошлого по полочкам. Видимо, нащупала относительно твердую почву и теперь пыталась устоять на ногах, а не рухнуть под напором открытий. Поэтому говорила она с подробностями и деталями, которых помнила очень много.
- Хватит. Восемнадцатый, похоже, реальная память. Впрочем, проверим.
- Проверим? - Айя заметно напряглась. - Как?
- Есть мысли, - Керро отмахнулся, - завтра уточню. А тебя надо нормально одеть и обуть. С утра оставлю у кролей, они помогут. В обед встретимся. А там видно будет.
- Как ты догадался про ложную память? - спросила Айя. - Почему?
- Если бы ты всегда была в "Виндзоре", то не знала бы "жопу в квадрате". Другие корпы очень не любят поднимать тему "Мариянетти". Она, как правило, закрытая и для узких кругов. Ну и еще у кролей ты от шприца отбивалась любо-дорого. Даже их впечатлила. Плюс еще в биографии была допущена грубая ошибка. У мелких сошек из корпоративных низов, какими были твои родители, нет личного транспорта. Слишком жирно. Не по карману и не по статусу. Составитель ложной памяти схалтурил.
- Почему другие корпы не любят поднимать тему "Мариянетти"? - девушка насторожилась, пропуская мимо ушей замечание о кроликах, об устроенной им битве и об особенностях корпоративной иерархии. - Что с них всем остальным? Я еще понимаю, в черных секторах... А корпам-то с чего?
- Тебя правда это волнует?
- Ты сказал, поймем, кто я такая, будем разговаривать дальше, - напомнила Айя. - Я пытаюсь понять. Ты говоришь, что лабораторный материал немедленно утилизируется, согласно меморандуму девяносто девять. Но я жива. При этом я была лабораторным материалом в корпорации, которая "закрытая тема для узких кругов". Да, меня, пожалуй, это волнует. В числе прочего.
- Жива. Хотя и не должна бы. И похищена из корпорации, которая не занимается биологическим оружием, но при этом известна наработками в области киборгизации. Вот только антител у тебя раза в три больше нормы, а это верный признак участия в биопрограммах. То, что память наложили топорно, так "Виндзор" и по психопрограммам откровенно слаб. Ты - хорошая загадка. Будем искать дальше, - Керро подмигнул. - А "Мариянетти" не любят за ряд инцидентов, связанных с биологическим оружием. Доказать причастность не смогли, но пообещали, если повторится, разнести на хрен все известные объекты. Инциденты прекратились. Но остальных корпов "жопы" тогда крепко напугали.
- Я не помню, что там происходило, - глухо сказала Айя. - Помню только, что это было очень больно. И не вырваться.
Она допила воду:
- Голова гудит...
- Чего вспомнишь, расскажешь. А сейчас я спать. Ты как хочешь.
- Я поем, - сказала она и спросила: - Можно?
- Да сколько влезет...
Пока Айя шуршала в кладовке, отыскивая то, что поможет ей утешиться в скорби, Керро успел вырубиться. Это было весьма кстати, потому что при нем девушка испытывала сильную неловкость. И не могла понять, какой именно части ее сознания в компании с этим человеком не по себе - корпоратской или секторской? Занятная тема для размышлений, особенно если учесть, что корпоратская основа была ложной, а секторская - стертой.
Никогда в жизни Айя не чувствовала себя такой одинокой. Причем одинокой даже не оттого, что одна, а оттого, что сама себе чужая, сама не знаешь, где начинаешься ты, а где ложь о тебе. Где заканчивается программный вымысел, а где вдруг открывается истинная память.
Где ее жизнь? Хоть какая-то часть! Детство, родители и автомобильная авария - просто чья-то пошло сгенерированная фантазия, внедренная в мозг. Получалось, единственная сохранившаяся в памяти реальность - учеба в корпоративном интернате. Но что было "до"? Что-то же было? Были ведь у нее отец и мать, как-то же она выросла! И как-то попала в эту... в эту... жопу. В квадрате. Айя уткнулась лицом в ладони.