Минут пять начинающий рейдер метался, борясь с вполне мужским желанием подойти к Мэрилин и одновременно с мальчишеской робостью, советовавшей этого не делать. Потом всё-таки мужик пересилил пацана – Рекс выбрался из-за столика и, чувствуя затылком насмешливый взгляд Винса, двинулся вперёд.
В это время Мэрилин, вздрючив Дору, уже накачивала энтузиазмом следующую подчиненную.
– Вон, полюбуйся на свою Викки, – сказала она подошедшему Рексу и кивнула в сторону одной из девушек, стоявших на сцене. – Не танцует, а трясется, будто эпилептичка.
Рекс присмотрелся, но, как ни старался, не смог узнать среди уставших запыхавшихся стриптизерш ту яркую соблазнительницу, с которой недавно провел ночь.
– Ты так их строишь, что тут бы даже взвод корповских силовиков потел и трясся, – сказал он в защиту измученных девушек.
Хозяйка «Норы» рассмеялась.
– Так вот, значит, почему ты так осторожно подходишь?
– Нет, – Рекс покачал головой и объяснил: – Субординация. Невежливо подкатывать к начальству, когда оно устраивает разнос подчиненным.
– Это верно, – Мэрилин забавлялась ситуацией. – Велика вероятность попасть под раздачу.
– Ну да. Потому осторожность не лишняя.
Женщина лукаво спросила:
– Так, может, попросту не надо подкатывать?
Рекс ответил, глядя ей в глаза:
– Может, и не надо. Но лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал.
Хозяйка «Норы» посмотрела на него задумчиво, после чего снова повернулась к радующимся незапланированной передышке девчонкам и опять хлопнула в ладоши:
– За работу!
Артистки пришли в движение, а их суровая надсмотрщица уже переключила внимание на собеседника.
– Идём, – сказала она с улыбкой. – Сделаем так, чтобы жалеть было не о чем.
* * *
На этот раз она привела его в другую комнату – тоже без окна, но гораздо более уютную: кровать с мягким изголовьем и тяжёлым пушистым покрывалом, небольшой кожаный диван, ковер на полу, круглый столик, огромное зеркало в половину стены, приглушенный свет, а в углу – ширма, через которую переброшено что-то невесомое, тонкое, кружевное…
– Там, в стене, есть бар, налей что-нибудь, – кивнула Мэрилин. – А я пока переоденусь.
Она с непринужденной элегантностью скинула пиджак, затем юбку и осталась только в тонкой комбинации и чулках.
– Нет, – удержал ее Рекс. – Не надо переодеваться…
Женщина удивленно вскинула брови.
– Ты в этом… очень красивая, – объяснил он, притягивая её к себе.
То кружевное, что висело на ширме, так и осталось висеть. Возможно, зря, выглядело соблазнительно. Но в короткой сорочке и чулках Мэрилин казалась совершенством, которое вряд ли что-то смогло бы дополнить или улучшить. К тому же вид у неё был домашний и обольстительный одновременно.
– Раздевайся уже, – она высвободилась.
– Ты, прямо, как врач, – сказал Рекс. – «Раздевайтесь, ложитесь на кушетку».
Хозяйка комнаты хихикнула:
– Хочешь поиграть в доктора?
– Нет, – улыбнулся в ответ гость, – совсем не хочу. Не люблю докторов. У них всякие непонятные штуки. К тому же, если врач говорит, что больно не будет, значит, готовься безмолвно орать.
– Сразу видно, что ты из белого сектора… – сказала Мэрилин, уходя со снятой одеждой за ширму. – В чёрных доктора честно предупреждают: будет больно, ори. А чтобы вопли работать не мешали, в рот суют тряпку или ремень. Ну и старую шутку повторяют, что хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается.
Она проплыла к бару, достала початую бутылку виски и пару стаканов.
– И всё-таки раздевайся, не стой столбом. Какой-то ты сегодня странный.
– Почему так решила? – удивился Рекс, снимая куртку и разоружаясь.
– Неплохо в людях разбираюсь. Издержки профессии.
– Понимаешь, – Рекс задумчиво потер лоб, – я сегодня очень обидел твою сестру.
Мэрилин замерла, а потом медленно повернулась к собеседнику:
– Вот как?
– Да. Не нарочно. По незнанию. Но это ведь не оправдывает…
– Верно, – голос женщины стал холоден. – А мне ты для чего это говоришь? Надеешься, выгорожу?
– Нет, – искренне удивился Рекс. – Просто стыдно – это раз. И не хочу так же вот случайно обидеть тебя – это два. Винс сказал, меня чудом не грохнули…
Мэрилин выразительно на него посмотрела и уточнила:
– То есть, ты сейчас все это говоришь, чтобы уж наверняка? Ну… без чуда?
Он рассмеялся:
– Нет.
– А выходит, что да. Мы остались наедине, и тут ты объявляешь, что смертельно оскорбил мою сестру, но она тебя по какой-то причине не убила. Вдруг я захочу это исправить? Не приходит в голову такая мысль?
– Не захочешь, – ответил собеседник. – Думаю, если за неё начнёт мстить кто-то другой – это её оскорбит куда сильнее, чем мои слова.
В ответ на эти объяснения хозяйка «Норы» хмыкнула, сделала глоток виски из стакана и сказала:
– Надо же, а ты начинаешь соображать. Тогда зачем эта исповедь?
Рекс подошел к ней и снова осторожно притянул к себе:
– Потому что чувствую себя идиотом, виноватым не только перед Су Мин, но и перед тобой. Стыдно, что спорол глупость. Ну и… ты ведь заметила, что что-то не так, а врать с каменной рожей я еще не очень умею.
Мэрилин протянула:
– Сильно жизнь в белом секторе расслабляет людей... Ладно уж, грешник, давай, кайся. Не вышло поиграть в доктора, поиграем в монахиню и прихожанина, – она подтолкнула собеседника к дивану и, когда Рекс сел, удобно устроилась у него на коленях. – Тебе, как я понимаю, надо выговориться? Вечер у нас длинный. А я всё же вызвалась к тебе психотерапией, поэтому, так и быть, послушаю.
– Нет, – Рекс мягко гладил ей спину, запустив руку под сорочку. – Опять скажешь, что такие долго не живут, что я какой-то неправильный… Тогда у меня обострятся комплексы – никакой психотерапии не хватит.
– Ты не неправильный, – спокойно ответила женщина. – Ты – наивный. Как все жители белых секторов, приближенные к благам цивилизации и корпоративным ништякам. Это вас и расслабляет. А надо держаться в тонусе. Потому что однажды ништяки кончаются. Они всегда кончаются, Рекс. А затем жизнь ставит тебя в коленно-локтевую позицию и начинает так яростно иметь, что умнеешь на глазах. Просто тебя она пока еще не драла во всю мощь. Но не переживай – всё впереди.
– То есть не избежать? – уточнил он.
– Даже не надейся. Пока ни у кого не получилось. И ты, уж извини, не станешь первым. В общем, если хочешь бесплатный совет – вали из белого сектора подальше.
Теплая мужская ладонь продолжала ласковые поглаживания.
– Так ведь я и в чёрном, судя по твоим словам, не жилец.
– В чёрном шансы выше, – мурлыкнула, зажмурившись, Мэрилин, – тут всё зависит только от тебя, к тому же корпы очень боятся сюда лезть. А по белым секторам рано или поздно проходятся кровавым катком.
Рекс запустил под тонкую комбинацию вторую руку. Ему нравилось смотреть, как блаженствует женщина. Длиннющие ресницы Мэрилин лежали на щеках. Она сладко улыбалась, выгибаясь навстречу ласкам. Какая же красивая… И ведь совсем молоденькая. Сейчас, когда лицо расслабленное и счастливое, это особенно заметно. Сколько ей лет? И тут Рекс с удивлением понял, что хозяйка «Норы» ненамного старше его самого. Лет на пять. Максимум.
– Подожди, – Мэрилин открыла глаза, сдернула комбинацию и легла, устраивая голову на коленях мужчины. – Это чтобы тебе было удобнее, – пояснила она.