– Присаживайтесь, – кивнула мисс Ховерс на стул.
– Благодарю.
У представителя контрразведки были приятный хорошо поставленный голос и безупречные манеры. Он даже линзы очков-информера нарочно сделал прозрачными, чтобы не отгораживаться от собеседницы и дать ей возможность смотреть при разговоре в глаза.
– Вот мой жетон, – он передал простой жетон СБ.
Эледа достала из ящика стола портативный сканер, провела им по гладкому пластику. Все, разумеется, подтвердилось.
– Расследование практически завершено, и, собственно, вопросов к вам у меня нет, – пояснил мистер Клейн, – но есть некоторые нюансы, которые необходимо прояснить. Наш разговор будет записываться. Вы позволите?
Это уточнение было исключительно вежливостью. Человек такой должности и такого статуса мог вообще ни о чем не спрашивать. Тем более что ни мисс Ховерс, ни кто бы то ни было еще, в принципе, не имел права отказываться от видеофиксации беседы с представителем контрразведки. Однако Герард Клейн спокойно ждал ответа собеседницы.
– Разумеется, – кивнула Эледа.
Батч расслабленно откинулся на стуле в углу и даже чуть зевнул, будто подчеркивая, что вовсе не обращает на происходящее внимания. Девушка про себя фыркнула: ну уж настолько-то переигрывать не надо. Клейн, словно уловив её иронию, усмехнулся. Впрочем, без издевки. После чего незаметно подмигнул собеседнице, положил на стол голокуб, трансформировал его в плоскость и, пролистывая меню, сказал:
– Мисс Ховерс, вы, разумеется, непричастны к произошедшему, о чем уже проставлена соответствующая отметка в досье, но как, по-вашему, эта история отразится на вашей карьере? – гость вывел в рабочее пространство голограммера отдельно оформленный отчет по Эледе с четко видимой визой «непричастна».
Девушка вздохнула:
– Тень на репутацию уже брошена, так что, несмотря на отметку, о повышениях можно забыть года на два.
Собеседник серьёзно посмотрел на неё и ответил:
– Возможно, не придется. Для этого я и пришел. Помимо отметки «непричастна», в досье можно поставить еще и отметку «фармакологически подтверждено». Ознакомьтесь со списком вопросов, – он открыл в голоплоскости новый документ и напомнил: – В данном случае выбор, разумеется, за вами.
Эледа пробежала глазами по тексту: «Видели ли вы план обмена? Был ли у вас доступ к плану обмена? Отправляли ли вы план обмена третьим лицам?» и далее в том же духе ещё пунктов шесть-семь. Ничего сверхъестественного или двусмысленного.
– Ваш представитель – вот, – он повернулся, указывая на Батча. – Прямая видеосвязь с вашей семьей у него есть. В случае выхода за очерченные рамки он, естественно, немедленно прервёт допрос.
– Да, я согласна, – практически без раздумий ответила Эледа. – Скрывать мне нечего.
– Тогда приступим, мисс, – с этими словами представитель контрразведки развернул изображение так, чтобы его мог видеть Батч, и положил на стол свой портфель, из недр которого достал голубой пластиковый футляр с допросной химией. Одним коротким движением мистер Клейн подвинул футляр в сторону замершего возле своей подопечной телохранителя. Тот взял фармнабор, проверил и разорвал упаковку, осмотрел электронную пломбу на крышке и вскрыл чехол, после чего извлек на свет шприц и ампулу бледно-розовой инъекции.
Пока телохранитель открывал ампулу и проверял анализатором химсостав препарата, пока читал вердикт, выданный на очки, Эледа смотрела на своего собеседника. Выглядит молодо. Слишком молодо. Лет на тридцать – тридцать пять. Держится уверенно, свободно, но очень учтиво, без заносчивости. Он точно старше Джеда, но определённо младше отца…
– Мы раньше не встречались? – уточнила девушка.
Мужчина кивнул:
– Возможно. Я некоторое время назад работал с мистером Ховерсом. Всё в порядке? – обратился он к Батчу.
Телохранитель кивнул.
– Тогда включайте видеотрансляцию, – с этими словами агент Клейн активировал запись. – Прошу вас.
Эледа сбросила форменный пиджак, закатала рукав блузки и протянула руку Батчу. Телохранитель наполнил шприц, протёр сгиб локтя мисс Ховерс дезинфицирующей салфеткой, профессионально ввёл иглу, надавил на поршень.
Агент Клейн посмотрел на часы, выжидая положенные тридцать секунд.
Эледе показалось, будто её заворачивают в душное тяжёлое одеяло. Тело вдруг стало неповоротливым, мысли замерли. Как ни пыталась она думать, рассудок сковало равнодушное отупение.
– Можем начинать. Пожалуйста, представьтесь, назовите себя, свою должность, свой статус в группе «Ключ»…
…Очнулась мисс Ховерс так же постепенно, как отключалась – словно поднимаясь из глубины на поверхность. Медленно-медленно спало тяжёлое оцепенение, ушло безразличие, отступило безволие, в голове снова начали ворочаться мысли. Сперва лениво, будто в полусне, потом быстрее, быстрее…
Она моргнула и посмотрела на собеседника, а тот указал на рабочую плоскость голокуба – в досье мисс Ховерс рядом с визой «непричастна» уже стояло добавление: «фармакологически подтверждено» и ссылка на протокол допроса.
– Вижу, вы пришли в себя, – улыбнулся Клейн. – Собственно, правда-пятиминутка для того и придумана, чтобы быстро и, не выбивая человека из рабочей колеи, что-то проверить. Очень щадящее средство. Кстати, мои поздравления – у вас отличный телохранитель. Собственно, Нейт всегда славился экстравагантным, но при этом крайне эффективным подбором людей, – он внимательно посмотрел на Батча.
Эледа завернула обратно рукав блузки, застегнула пуговицу. Мысли уже пришли в норму, и фрагменты головоломки сложились в единую картину.
– Батч, оставь нас, – коротко приказал девушка.
Телохранитель оторопел, однако быстро взял себя в руки – достал из внутреннего кармана небольшой цилиндрик с кнопкой в торце и протянул подопечной.
– Отжатие кнопки я буду считать основанием для тревоги, – и добавил в ответ на гримасу Эледы, – согласно условиям контракта вы обязаны подчиняться требованиям в области безопасности.
– Где-то я это уже слышала, – пробурчала Эледа.
Батч, предупреждающе глянув на СБшника, вышел, закрыв за собой дверь.
– Мисс Ховерс, – сказал агент Клейн, – то, что я вам сейчас сообщу, секретно. Поэтому разглашение третьим лицам принесёт вам серьёзные проблемы. Вплоть до увольнения из СБ. Если вы не согласны, одно ваше слово – и я удаляюсь. А это, – он кивнул на чехол от химии, – останется моим вам подарком. Признаться, было приятно его сделать.
– Если вопрос касается моей личной безопасности, я обязана сообщить отцу и главе его СБ.
– Понимаю. Им можно, допуск позволяет, – собеседник словно подобрался. – Итак, организаторы засады имели доступ к полному плану обмена объекта «Фиалка». Мы выяснили источник утечки – это Джед Ленгли, – он вскинул руку, останавливая вопрос Эледы. – Чуть позже по результатам применения технических средств мною были отброшены подозрения в осознанном предательстве. И сейчас основная версия – подсаженная субличность. Сам Джед Ленгли на данный момент считает, что утечка произошла через другой источник, а он к случившемуся непричастен, – мужчина развел руками. – Увы, у субличностей есть отвратительная привычка самоликвидироваться при раскрытии, а заодно ликвидировать носителя. Итак, для полноценной проработки этой версии необходимо создать соответствующие условия, на обеспечение которых мне необходимо около полутора недель. И я, учитывая ваши особые отношения с подследственным, прошу вас на протяжении этого срока не менять поведение и заодно незаметно контролировать агента Ленгли.
Эледа задумчиво смотрела на собеседника и молчала. Тот терпеливо ждал, не торопя с ответом.
– Три условия, – мисс Исполнительная Сотрудница исчезла, и теперь за столом сидела мисс Корпоративная Хватка. – Первое. Сегодня вечером я лечу домой и сообщаю отцу про необходимость работы с субличностью, после чего он обеспечивает мне достаточную степень безопасности. Не в ущерб задаче, разумеется. Второе. Самое позднее через две недели вы обеспечиваете мне ровное и спокойное расставание с Ленгли без репутационных потерь и вражды. Собственно, это и в ваших интересах тоже. Третье. После выполнения вашего задания я получаю участие в перспективной операции, которое позволит мне быстро вырасти в должности и ответственности.