Агент Ленгли в ответ на это замечание снова кивнул, но промолчал.
– В настоящее время, – продолжила докладчица, – мы остро нуждаемся в следующем: развернутой и подробной информации, а не в символически-бюрократической отписке, из интерната номер сорок семь и детальном докладе из медлаборатории. Если всего этого не будет, дело можно сворачивать, а нам с вами разъезжаться по своим делам – мне на званый ужин к родителям, вам… обратно к руководству. Ну и писать унылые отчеты о том, что «за неимением доказательств…». Это скучно. И потраченного времени жаль. Поэтому я как идеалистка тешу себя надеждой, что вы воспользуетесь служебным положением, дабы по своим каналам получить подробные сведения из сорок седьмого интерната. По крайней мере, так мы были бы уверены в том, что действительно сделали все возможное, а не просто создали видимость кипучей деятельности. Может быть, эта самая Айя – внебрачный ребенок кого-то из сильных мира сего, а может… может, что-то еще. Извините, у меня не очень богатая фантазия.
Джед усмехнулся и откинулся в кресле:
– О, мисс Ховерс, вы так мило и ненавязчиво давите на корпоративную совесть, что становится даже неловко вам отказывать. Неловко и небезопасно. Я, конечно, воспользуюсь своим «служебным положением». Что из этого выйдет, узнаем чуть позже. Но вам все-таки следует быть аккуратнее с шантажом.
Эледа, не таясь, рассмеялась.
– Вас легко напугать, Джед, – сказала она. – Слишком легко для специального представителя СБ при совете директоров. Мне принимать ваш испуг за комплимент и мужскую уступку или думать о вас, как о чрезмерно боязливом агенте?
Ленгли покачал головой и жестко ответил:
– Ни то, ни другое, мисс Ховерс. Принимайте это как непреложный факт того, что я всегда улавливаю, когда мной пытаются манипулировать. Особенно, когда это делают красивые женщины.
Собеседница уже открыла было рот, чтобы оправдаться, но в этот миг в дверь постучали и на пороге возник довольный Батч.
– А, вот и вы! – обрадовался Джед. – Заходите. Ну что, продуктивно провели время?
Следом за Батчем вошел Винсент, лицо которого, как всегда, было абсолютно равнодушным.
– Чем порадуете, господа? – агент Ленгли поудобнее устроился в кресле. – И порадуете ли? Удалось что-то нарыть?
Батч, словно верный пес, тут же устроился по левую руку от своей подопечной и сразу разразился отчетом, который, видимо, все это время составлял в голове:
– По вашему распоряжению, сэр, мной было проведено подробное инспектирование всего комплекса зданий, – довольная физиономия Фэйна просто светилась. – Охрана – как взвод со станции, так и ГБР с периметра – распределила участки ответственности, наладила работу всех средств сигнализации, выделила три смены, и в целом их работа более чем профессиональна и не вызывает нареканий. Попытка провокации в отношении операторов видеонаблюдения не удалась, – в голосе докладчика проскользнуло легкое сожаление, тогда как агент Ленгли довольно улыбнулся. – Медики работают слишком уж долго и напряженно, да еще и заперлись по пятой степени безопасности, но, в чем дело, сказать не могу. Предполагаю, что у главдока просто какой-то заглюк по безопасности. В остальном все путем: вахтеры смотрят видеонаблюдение, криминалисты по этажу лазят, все пытаются что-то своими кисточками наскрести, персонал напряженно трудится и старается побыстрее распихать воспитанников по колледжам, айтишники сидят за компами, неприлично ржут и пьют пиво. Но в целом, все пашут и должным образом издерганы. В общем, везде был, ничего не нарыл.
Закончил Батч свою речь с таким триумфом, будто нарыть еще два раза по ничего он был готов хоть прямо сейчас.
Эледа тихонько вздохнула и перевела взгляд на Винса. Он вроде бы равнодушно слушал рассказ напарника, но при этом, казалось, был слишком напряжен и словно готов сорваться. Безусловно, Винсент испытывал раздражение. И его подопечная подозревала, что причиной этого раздражения был уж точно не Батч.
– А вы что скажете, мистер Хейли? У вас ведь материал для анализа был куда богаче, – обратился Ленгли ко второму телохранителю.
В голокубе перед представителем СБ уже висела развернутая карта сектора – тридцатипятикилометровая неровная клякса с лабиринтом улиц. Особо был выделен центральный район – три на три километра более-менее плотного заселения. Над изображением мигала краткая статистическая справка: «Оценочная численность населения – 20-25 тыс. человек». Ленгли крутил карту то так, то этак, пытаясь понять, с чем приходится иметь дело.
Винсент насмешливо хмыкнул:
– Данные, предоставленные мне, как обычно, тенденциозны, неполны, противоречат сами себе, а зачастую и вовсе являются бредом информаторов, рожденным явно под какими-то забористыми препаратами. Так всегда бывает в случае, если сектор не разрабатывался специально. Одним словом, из той горы хлама, что собрана в отчетах, определить ничего невозможно – одна половина выдумана, вторая искажена. Кстати, оценочная численность тоже взята с потолка. Я бы оценил в пять, максимум – десять тысяч человек.
Эледа задумчиво потерла подбородок и мягко заметила:
– Надеюсь, мистер Хейли, причина вовсе не в том, что вам попросту лень вникать в офисную работу и горбиться над чужими отчетами?
Агент Ховерс буравила Винса пронзительным взглядом. Однако ее телохранитель с елейными нотками в голосе ответил:
– Смею напомнить, что я приставлен к этому телу, – он кивнул своей подопечной, – не для того, чтобы оправдывать его надежды. А для того, чтобы его хранить. Поэтому занимаюсь тем, чем должен: храню. И помалкиваю, если дело не касается защиты.
Лицо Батча вытянулось, а агент Ленгли удивленно перевел взгляд с бесстрастного лица Винса на онемевшую Эледу, тонкие брови которой, как ни пыталась она сохранить невозмутимость, сами собой ползли вверх.
– Мисс Ховерс, думаю, на сегодня достаточно, – поспешно сказал Джед. – Пока прервемся. Вашим людям явно надо отдохнуть. Да и вам тоже. А мне – узнать, что удалось выяснить лаборантам. Встретимся здесь же, – он посмотрел на дорогие часы. – В пять тридцать.
Эледа поднялась, метнула на Винсента испепеляющий взгляд и вышла. Батч, растерянный и обескураженный, отправился следом. Винсент, впервые за все время сменивший равнодушие на усмешку, покинул кабинет последним.
* * *
Кто, когда и почему назвал Малыша Олли Малышом – было загадкой. Легенд на эту тему бродило много и всяких, от совершенно идиотских до вполне правдоподобных. И хотя сам Олли прозвище носил гордо, подступиться к нему с расспросами никто не осмеливался. Во-первых, потому что в глаза называть Олли Малышом могли только несколько человек в секторе. Во-вторых, потому что Малыш был фигурой достаточно одиозной не только благодаря своей, хм, фигуре, но и благодаря славе, которая вот уже полтора десятка лет тянулась за ним наподобие дымовой завесы.
В тридцать седьмом секторе Олли появился пятнадцать лет назад на видавшем виды военном пикапе, доверху набитом оружием. У кого он отжал такое богатство, никто не знал, а спрашивать не решились. Помимо оружия Олли привез с собой братьев в количестве пяти штук и страшнющую беременную бабу, всех – со стволами и настроенных далеко не миролюбиво.
Бригада быстро окопалась в наиболее целом угловом доме по второй радиальной, занесла долю уважения местному бонзе, после чего, порешав насущные вопросы, открыла оружейную лавку, в которой и воцарился Малыш.