Пробирка отправилась в соседний агрегат, исторгший облако сизого пара.
– Эй, анализировать только образец, – напомнил на всякий случай Керро.
– Смешной ты, – доктор коротко глянул через плечо. – Я, по-твоему, сам, что ли, консервацией заниматься буду? Как голимый лаборант? Для этого техника есть. Пусть аппарат трудится, он железный. В принципе, можешь идти погулять, если хочешь. Результат выдам, как и обещал, через полчаса.
– Сам собой на чип запишется? – Керро кивнул на чуть выступающий из анализатора инфоблок.
– Разумеется, – Док отвлекся от аппаратуры и повернулся к гостю. – Техника должна работать, а человек – оттягиваться.
– Резонно, – рейдер проверил, ведут ли очки запись, и усмехнулся. – Тебе, кстати, Йозеф, привет от Куин.
Он дал доктору осознать услышанное и лишь после этого выстрелил.
…Аппаратура негромко жужжала, «переваривая» образцы. Менгеле смирно остывал в луже крови возле медицинского шкафа. Покой и благолепие. Керро устроился во врачебном кресле – откинулся на удобную мягкую спинку, вытянул ноги и прикрыл глаза.
Доктор Йозеф любил чистоту и комфорт. Хорошо. Хоть не так противно ждать. У Мусорного, в его изгвазданной халупе, и пять минут находиться было тошно.
Полчаса до точного результата. Будем надеяться, что страдала Айя не зря – нынешнее утро у нее выдалось не самым приятным, потому что, когда пришли к кролям и Керро отвел в сторону Микаэлу, девчонка ни о чем не подозревала.
– Нужно взять у нее образцы крови, – рейдер кивнул на свою подопечную. – Пробирку и для анализа на ДНК. Сделаешь?
Доктор Куин смерила стоящую в стороне Айку задумчивым взглядом и уточнила:
– А она в теме?
– Нет. Зачем человеку ночь портить?
Собеседница поглядела с укоризной:
– Кто держать будет? Дровосека с Тарзаном позвать?
– Не надо держать. Сама дастся.
– М-да? – иронично изогнула бровь Микаэла.
– Айя, – Керро поманил девушку к себе.
Та послушно приблизилась.
– Нужно взять у тебя анализ крови из вены, – сказал рейдер. – Сама высидишь или держать придется?
Она уставилась на него расширившимися от ужаса глазами и начала стремительно белеть, отчего веснушки на лице сделались из бледно-рыжих бледно-коричневыми.
– Ну, так что? – спросил Керро.
– Не надо… держать… – сипло ответила Айя, хотя уверенности в ее голосе не было.
– Тогда идем, дорогая, – Микаэла ласково подхватила девушку под локоть и потянула в соседнюю комнату. – Я сделаю все очень аккуратно.
Айя через плечо бросила панический взгляд на Керро, и он, вздохнув, пошел следом.
– Бояться нечего, – спокойно говорила, Куин, усаживая девушку на свернутый спальник. – Это будет совсем не больно.
При упоминании о боли Айя напряглась и словно окаменела, глядя в пустоту перед собой. Видимо, ей частенько приходилось слышать ложные заверения в безболезненности манипуляций.
Микаэла еще говорила что-то успокоительное, но по выражению Айкиного лица было понятно: она ничего не слышит, потому что оглохла от ужаса. А когда доктор Майк повернулась к ней со жгутом в одной руке и пробиркой с иглой – в другой, Айя инстинктивно подалась назад, вжимаясь в стену. Расширившимися от ужаса глазами девушка смотрела даже не на приближающуюся женщину, а на медицинские приспособления в ее руках. Остатки разума стремительно уходили из взгляда пациентки, а тело начала бить мелкая частая дрожь. Айя пыталась с ней справиться – облизывала губы, глубоко дышала, но все равно не могла отвести взгляда от иглы.
– Айя, – позвал Керро, от двери. – На меня посмотри.
Она с таким усилием повернула голову, словно та держалась на ржавых шарнирах.
– Успокойся.
Девушка уставилась на него без узнавания. А когда Микаэла закрепила на тощей руке жгут, Айя зажмурилась и снова оцепенела.
– Ну, ну, ну… – тихо приговаривала Куин. – Уже почти все.
Она быстро передала Керро наполненную пробирку, капнула на стекло для образцов и отправила его в крохотный стерильный бокс.
– Вот видишь, – доктор Майк прижала дезинфицирующей салфеткой ранку от иглы, – совсем не больно.
Образец тоже отправился к рейдеру. А Микаэла заставила пациентку согнуть руку в локте.
– Бокс для переноски на подоконнике, – кивнула Куин. – Йозефу мой привет.
Привет…
Рейдер усмехнулся. Хотя Док была самая спокойная из кролей, желчности в ней водилось с избытком.
Когда Керро спросил Микаэлу, есть ли в округе надежные врачи с хорошим медоборудованием, она пожала плечами:
–Надежных не знаю. В нашей профессии редко встретишь надежных людей. Но самая хорошая аппаратура в трех окрестных секторах – у Йозефа Менгеле.
– Менгеле? Занятное погоняло. Понтуется или честно заработал?
– Честно заработал. Из всех органлегеров он единственный, кто занимается только детьми. Скупает их у мамаш и вообще у всех, кто притащит. Поднялся на этом деле хорошо, – доктор Куин усмехнулась. – Керро, его не просто так прозвали в честь нацистской сволочи. Он даже среди секторальных мясников стоит особняком.
– Я так понимаю, – уточнил рейдер, явно желая определенности, – теплых чувств ты к нему не питаешь?
– Терпеть не могу скотину, – кивнула Куин. – Но материальная база у него лучшая.
…Уже разливая спирт и горючку от резервного генератора, Керро подумал, что доктор Майк, как всегда, знала, о чем говорила. Аппаратура, подобная Менгелевской, водилась, наверное, только в белых секторах. Печаль-беда, остался тридцать седьмой без таких зачётных агрегатов. Глядя на огонь, бегущий по запальной дорожке, рейдер удовлетворенно отметил, что никакая экспертиза теперь ничего не получит.
* * *
Твою ж мать! Это было единственное, что пришло Эледе в голову по прочтении сопроводительной документации о биологическом образце номер две тысячи шестьдесят восемь.
Девушка раздраженно бросила планшет рядом с собой на диван.
– Агент Ленгли, – сказала Эледа, обращаясь к своему спутнику, методично отсматривавшему голографические записи.
– М? – повернулся к ней Джед, явно увлеченный зрелищем в проекторе – двое крепких санитаров фиксировали на кровати тощую маленькую девчонку, обритую наголо. Девчонка орала, неистово билась, пыталась кусаться, лягаться и царапаться.
– Есть версия. Крайне неприятная.
Мисс Ховерс подошла к напарнику, положила перед ним планшет и вызвала на экран карту мегаплекса восемнадцать:
– Смотрите. Ее взяли в секторе сто шестнадцать. А за четыре дня до этого «Мариянетти» в связи с событиями в лаборатории «Зета» заявила об отчуждении соседнего сто тринадцатого сектора и своем из него уходе. Ну, это после той мутной истории с утечкой неизвестного вируса в Зета-центре, где «Мариянетти» занималась разработкой биологического оружия. В общем, сто тринадцатый стал брошенной зоной. Эпидемиологической катастрофы тогда удалось избежать лишь потому, что, кроме лаборатории, в том районе ничего больше не было. Потери коснулись только сотрудников корпорации. Повезло.
Мисс Ховерс увеличила масштаб изображения:
– Вот тут зона отторжения, – безупречный наманикюренный ноготь обозначил границу. – Здесь сто шестнадцатый сектор – сфера нашего влияния. А вот тут, – палец Эледы замер на черном пятне, – сектор, брошенный «Мариянетти».
– Продолжайте, – сказал Ленгли, выключая звук проекции.
– Через четыре дня после того, что случилось в «Мариянетти», санитарный кордон проводил зачистку в секторе номер сто шестнадцать. Ловили рыбку в мутной воде. Тогда-то уже поняли, что большой эпидемии не будет... В результате, вместе с десятками беженцев и всяких отбросов была поймана вот эта особа, – агент Ховерс перелистнула изображение и показала Джеду фотографию злобной рыжей девчонки, все лицо которой было в кляксах веснушек. – Говоря местным языком – биологический образец номер две тысячи шестьдесят восемь. При этом у нее был отобран пистолет марки «Беретта» с логотипом «Мариянетти». Тут написано, что девчонка напала на карателя. Мужика спасли хороший бронежилет, отличная реакция и тяжелая рука. Соплюху он вырубил и сдал сотрудникам по отбору биосырья.