Но первый приз нашедшему ЕЕ – пуля в затылок!..
Глава 3
Телефон зазвонил в седьмом часу утра. Вконец ошалевший от бесконечного курения, мучивших его страхов и опасений, измотанный событиями нелегкой ночки, Сергей Клариков снял трубку.
– Слушаю.
– Серега? – голос Пака был, как всегда, сердитым и напористо-деловым. – Чего звонил? Давай самого, живо!
– Он… – телохранитель сглотнул тягучую, горькую от табака слюну, не решаясь прямо сказать о случившемся. Но ведь все равно придется говорить! – Он не сможет подойти. Его больше нет.
– Очумел? – буркнул Пак. – Или нажрался там? Я вот сейчас приеду и рога тебе…
– Он убит! – решившись, выдохнул Серега. На том конце провода наступило зловещее молчание. Лучше бы уж Кореец матерился и грозил, чем так молчать.
– Когда? – тускло спросил Пак.
– Ночью, на кухне, через окно, – лаконично доложил Клариков.
– Снегиреву звонил?
– Не отвечает.
– Ладно, сейчас буду! Никуда не отходи, ничего не лапай! Понял? Никому больше не трезвонь!
Телохранитель положил трубку, закурил очередную сигарету и вытер скомканным носовым платком мокрые от пота ладони…
Пак примчался на удивление быстро. С ним приехали двое подручных – они ловко обезоружили Серегу и цепко прихватили его за локти, развернув лицом к бледному Корейцу. Неизвестно, что последовало бы дальше, но в этот момент появился Снегирев. Он вошел в гостиную, нервно приглаживая ладошкой поредевшие на темени волосы, и буднично спросил:
– Где он?
Клариков повел на кухню. Он уже понял: Пак по дороге заехал за Александром Александровичем, а тот, верный своим привычкам, не сел в одну машину с Корейцем, а отправился следом на собственной. Сейчас рассудительный и осторожный Снегирев представлялся не на шутку перепуганному телохранителю чем-то вроде спасательного круга.
Войдя на кухню, остановились на пороге, не решаясь приблизиться к лежавшему у холодильника телу.
– Как это произошло? – Снегирев обернулся к Кларикову. – Время помнишь?
– Примерно, – чуть заикаясь от волнения и страха, ответил Сергей. – Он ночью встал, пошел на кухню за «Смектой».
– Свет зажигали? – перебил Пак.
– При современной технике это совершенно не обязательно, – скупо усмехнулся Александр Александрович. – Продолжай!
– Ну, шеф только открыл холодильник, – уныло бубнил телохранитель, – как тут хлопнуло в окно и он повалился. Сразу было видно, что все. А свет не зажигали. Я потом тут же позвонил.
Снегирев на цыпочках подошел к окну и, приоткрыв светонепроницаемую штору, поглядел на дырочку, оставленную пулей. Сокрушенно покачав головой, он бросил через плечо:
– Автомат! Наверняка, работали с лазерным прицелом и прибором ночного видения. Ты понимаешь, что это значит, Леня?
– Ментам придется сообщить, – хмуро ответил Пак.
– Это точно, – прикрякнул Снегирев. – Без них тут теперь не обойдется. Пошли в гостиную, здесь нам делать нечего.
В коридорчике Кореец чуть придержал Снегирева за локоть и шепнул:
– Телохранителя надо бы изолировать, а потом с ним по-свойски…
– Ни-ни, – отстранился советник. – Что ты, Ленечка? Он для ментов теперь главный свидетель! С его головы и волосок не должен упасть, пока дело не закроют.
Тем не менее, когда они вошли в гостиную, Кларикова там не оказалось, как и подручных Пака.
– В другой комнате посидят, – мрачно сообщил Кореец. – Что теперь будет, скажи? Ты у нас умный.
«Король умер, да здравствует король? – мысленно усмехнулся Александр Александрович. – Все правильно, нетерпеливый Леонид желает иметь полную ясность и расставить оставшиеся фигуры по своим местам. Надо ли вступать с ним в борьбу?»
– Не стоит иронизировать, – мягко ответил он Паку. – Теперь ты, Леонид, у нас голова, а я твой советник.
И с удовлетворением отметил, как расслабились напрягшиеся крепкие плечи Корейца – тот явно ожидал тяжбы за опустевший трон, а добровольное желание Снегирева остаться на тех же позициях его устраивало как нельзя лучше: меньше хлопот да и подыскать такого же нового советника вряд ли удастся.
– Прихватили слухача? – усаживаясь в кресло, поинтересовался Александр Александрович.
– Одного, – мрачно ответил Пак.
– Одного? – удивленно поднял брови Снегирев. – Он сказал что-нибудь любопытное?