Со временем среди покупателей в «салоне» Яны стали появляться и вовсе темные личности. Так она узнала Залимхановых, которые однажды, не торгуясь, скупили всю партию камней, привезенных накануне Барковой и принесенных порученцем Петей, или Козырьком, как его называла Гаянэ. Мужчины разговорились, у них нашлись общие интересы, и вскоре Козырев почти в каждую поездку за рубеж брал с собой партию высоко ценимого там героина, а оттуда привозил «вечные ценности» в виде камушков, получая значительный навар от своих операций, «сливаемый» частично на счет в Швейцарии. И вот теперь будущее его бизнеса было под угрозой…
– Ну чего ты перезванивал? – спросил чеченец вместо приветствия. – Случилось что?
– Гаянэ сказала, что убили Яну и у нее спрашивали обо мне.
– Знаю. И ты, значит, решил проявить осторожность. Что ж, может, ты и прав. Хотя чего тебе бояться – там в книжке человек триста записано, – проявил подозрительную осведомленность Рифат. – Пусть КГБ ботинки снашивает, бегает. Где камни?
– Вот, – протянул бутылку Петр.
– Ну ты даешь, Клоун, – усмехнулся Рифат, называя Козырева придуманной им ненавистной кличкой. – Вечно что-нибудь изобретешь. Все двадцать здесь? – задал он риторический вопрос, так как между ними сложились абсолютно доверительные отношения. – Дать наликом или положить на твой счет в Лозанну?
– А почему не товаром?
– Все, завязываем мы с товаром. Теперь деньги из воздуха будем делать. Хочешь, вложи свой капитал – вернешь в пять раз больше…
– Спасибо, но я наметил тут одно дело. Так что возьму налом.
– Ну смотри, не пожалей потом. Скоро большие перемены будут, – вздохнул Рифат, передавая плотный кирпичик из долларовых банкнот. – Так что мы с тобой прекращаем дела. Если что, найдем тебя, – прозвучало на прощание – то ли как обещание будущего сотрудничества, то ли как угроза.
Когда расстались, Петр вздохнул с облегчением. Он соскочил, наконец, с бритвенного лезвия, по одну сторону которого смертельными клыками сверкали камни, а по другую – засасывающая зыбь белого порошка. И еще ему хватило ума не проговориться чеченцу о тайном визите незваных гостей и находке одного из них, – он только сейчас осознал, что эта обмолвка могла стоить ему жизни.
А тогда он мотнулся на дачу и заложил доллары в тайник до лучших времен. И только через год понял, что имел в виду чеченец, говоря о переменах и деньгах из воздуха: к власти пришел Дудаев. Чечня отделилась и стала высасывать из России деньги с помощью авизо.
Глава 4
А через три года пришел незнакомец с половинкой уже недействительной сотенной купюры…
За эти годы произошло многое.
После встречи Петра с Рифатом грянул путч. Неизвестно, чем занимался в те дни чеченец, а Козырев пребывал в панике. Он метался в бурлящей Москве и не знал, что ему делать: то ли мчаться в Анапу к своим, чтобы там искать какие-то выходы на Запад, хотя бы через Турцию, то ли окопаться на даче и держать круговую оборону. А может быть, вовсе податься в бега за Урал. Петр Ильич почему-то считал, что пришедшие к власти реваншисты-коммунисты тут же начнут ставить к стенке буржуев явных и тайных, а к последним он справедливо относил и себя. Правда, после визита тех «грузчиков» он вполне мог перейти в категорию первых. Он съездил на дачу, чтобы переждать возможную стрельбу в столице, а заодно и проверить, не побывали ли и там, возле главного тайника, непрошеные гости. Все оказалось в порядке. Замок на железной двери в глухом бетонном заборе открылся легко, грядки не были перекопаны, а в доме все на местах. Тайник, который он предусмотрительно оборудовал в подкопе под глухим забором между своим и соседним участком – так, чтоб доступ к нему был у него, а принадлежал он вроде бы соседу-генералу, никто не трогал: кирпичи над подкопом лежали в том же порядке, а непуганые черви под ними расползлись лишь при первых копках саперной лопатки. В общем, все обошлось.
Путч, как понял лишь потом Козырев, сыграл на руку ему и подобным ему деятелям: организовали все кагэбэшники, и после провала было уже не до них – впору самим спасаться, а не губить кого-то…
Началась неразбериха и в Союзгосцирке. Отменили все зарубежные гастроли, таинственным образом обнищала касса, не на что стало содержать зверинец Барковой. Ее подопечные тихо хирели и постепенно вымирали без надлежащего ухода. А вскоре она и сама умерла от сердечного приступа после запоя с лучшей подругой, дочкой бывшего генсека. Так оборвалась самая главная ниточка, которая связывала Петра с «каменным веком» в его биографии. Но не единственная, которая могла вдруг затянуться петлей на его шее – братья Залимхановы могли объявиться в любой момент. Да еще этот таинственный доброжелатель…
Козырев сидел в своем кабинете на пятом этаже кинотеатра «Ханой» в Ясеневе. Когда-то этот монстр влился в плеяду гигантских киноконцертных залов, выросших в спальных районах столицы и носящих имена столиц «братских» стран: «Будапешт», «Варшава», «Улан-Батор», «Ханой». В них планировалось организовывать досуг местного населения за счет показа фильмов и всяческих выступлений. Но после того, как осьминог Голливуда обвил своими щупальцами все каналы российского телевидения и выпустил чернильное облако видеокассет на бесчисленные лотки торговцев, эти неуклюжие броненосцы столичного кинопроката дали течь и затонули под собственным весом. Залы пустовали, а на бесчисленные подсобные помещения и фойе набросились пираньи-арендаторы. Одним из них и ухитрился почти сразу после провала путча стать Петр Ильич Козырев.
Начал он с того, что организовал кооператив «Досуг» и арендовал в «Ханое» репетиционный зал и клетушки гримерок под самой крышей. Туда он завез кучу игральных автоматов, гоняющих шарики по звякающим рычажкам и топящих жестяные корабли на экране при попадании в них световой трассы «торпеды». Закупил он это великолепие через своих цирковых друзей в Польше и Германии, где их уже собирались за деньги везти на свалку, но вдруг с прибылью уступили российскому бизнесмену. После небольшого ремонта и русификации правил игры они украсили собой не только фойе уже упомянутых киномонстров, но и пустеющие универсамы, аэропорты и залы ожидания московских вокзалов. Минимальные затраты Петра Ильича на аренду нескольких квадратных метров в каждой из точек, разбросанных по всей Москве, с лихвой покрывались потоком мелочи из карманов детворы и игроков постарше. Поток этот, кстати, не могли проконтролировать налоговики и, что самое главное, рэкетиры. Да и не связывались те с подобной мелочью: ну стоят несколько «брякалок» в «опекаемом» универсаме – не ехать же из-за них черт-те куда разбираться с хозяином. А вдруг его уже «крышат» местные ясеневские? Не забивать же стрелку по этому поводу.