– Меня ты не напугаешь, придурок. Давай приходи ко мне, прямо сейчас, поговорим. Только ведь не придешь ты – знаешь, что отсюда живым не вернуться.
– Лео, я звоню убедиться, что телефон у тебя под боком, – произнес Блейк и нажал на газ. Расстояние, отделяющее его от автомобиля с откидным верхом, стремительно сокращалось. Он обогнал чей-то лимузин, встроился в правый ряд и оказался напротив жирного парня и его спутницы.
– Что ты хочешь? – прохрипел Лео.
– Я хотел бы знать, Лео, не ты ли убил Амиру. Ведь ты был правой рукой Бони, заправлял всеми делами в «Шахерезаде».
Риччи захохотал.
– Ей размозжил череп какой-то приезжий недоумок. Все, вопрос закрыт.
– Но нам же с тобой известно, что это не так, – спокойно возразил Блейк.
– Да? А откуда? Ты в памперсы писал, когда Амиру убили.
– Лео, скажи, что ее убил ты, и тогда мы решим все между нами. Мы с тобой, и никто больше.
– Я ничего тебе не должен, гнида.
– Ну что ж. Раз ты сам того хочешь, пусть будет так, – медленно проговорил Блейк. – Ты знаешь, где я сейчас нахожусь? Нет? Еду за белым автомобилем с откидным верхом. Вот его номер – ИА8 371. За рулем сидит твой сын Джино. Ты меня слышишь?
Снова последовало молчание.
– Ты не посмеешь, сволочь.
Блейк и Джино одновременно приблизились к светофору, остановились на красный свет.
– Следи за речью, Лео, – проговорил Блейк, высовывая голову в окно.
– Гад, ты этого не сделаешь! – орал Лео в его ухо.
Блондинка дремала, прижавшись к плечу Джино. В боковое стекло Блейк посмотрел на телохранителя. Тот, ничего не замечая, лениво растянулся в кресле джипа.
– Привет, красоточка. Послушай-ка, – позвал Блейк блондинку. – Ты сколько за час берешь, если с минетом?
Блондинка встрепенулась, повернула голову и бросила на него ненавидящий взгляд.
– Заткнись, урод! – выкрикнула она.
– Да ладно тебе, – усмехнулся Блейк. – Я же ничего плохого не сказал. Просто поинтересовался ценой. Так что, за отсос отдельно берешь? А если просто поонанировать, баксов в пять уложусь?
В боковом зеркале он увидел телохранителя. Тот ерзал в кресле, явно заинтересованный происходящим впереди него, потом стал открывать дверцу. Джино обнял мясистой рукой блондинку, прижал ее к спинке кресла, подался вперед, наклоняясь к рулю.
– Слушай, пузатый! – обратился к нему Блейк. – Где ты откопал эту уродину? Хотя да, понимаю. Нормальные девки тебе уже не дают.
Щеки Джино покрылись розовой краской, на щеках выступили кроваво-красные прожилки.
– Ну, падла. Сейчас тебе покажут, – прошипел он. – Надолго запомнишь, если целым останешься.
– Ну что, Лео, ты слушаешь? – спросил Блейк. – Слушай, слушай. Внимательнее.
– Амира была шлюхой! – закричал тот. – Ее трахали все, кто желал!
Телохранитель встал с кресла и начал выбираться из машины. Джино приподнялся, его живот колыхался над рулем, как надутый воздушный шар. Блондинка, запрокинув голову и закрыв глаза, спокойно сидела в мягком глубоком кожаном кресле.
– Не хочешь попрощаться с сыночком, Лео? – произнес Блейк. – Самое время.
– Я разорву тебя! – захлебнулся Лео.
Внезапно голос его умолк, а в салоне автомобиля с откидным верхом заверещал мобильник. Блейк сразу понял, что это Лео. Он потянул зажатый между колен «ЗИГ-зауэр», выставил в окно ствол, произнес:
– Слушай, Лео!
Телохранитель сунул руку во внутренний карман пиджака. Взгляд Джино стал таким же глупым и непонимающим, как у Майкла Джонсона. Блейк дважды нажал на спусковой крючок, и во лбу Джино сразу же образовалось два аккуратных отверстия. Повернув руку, он выстрелил еще раз, в горло телохранителю. Тот упал, заливаясь кровью. В блютус истерически орал Лео. Через мгновение к нему присоединился голос насмерть перепуганной блондинки.
– Лео, передай от меня привет Бони, – холодно сказал Блейк. – Он будет следующим.
Глава 32
«Опять эта Сара Эванс, – подумал Страйд. – Вот неугомонная баба».
Однако выудив из кармана мобильный телефон, он увидел номер с кодом северной Миннесоты.
– Привет, босс. Как дела? – зазвучал в трубке знакомый голос. – Я по тебе очень скучаю.
– Мэгги! – воскликнул Страйд. – Рад тебя слышать. Я тебя часто вспоминаю.
– И мы все тебя тоже.
Десять лет Мэгги Бэй была его напарницей. Миниатюрная китаянка размером с большую куклу, она не раз поражала Страйда сообразительностью. Незадолго до его ухода сообщила, что беременна и потому снимает с себя полицейский значок. Это облегчило Страйду отъезд в Лас-Вегас.
– Как там у вас погодка? – спросил он. В нем неожиданно проявилось сознание миннесотца, интересующегося в начале каждого разговора погодой.
– Плохая. Дождь льет. Холодно. А у вас?
– Жарища несусветная. Помню, такая у нас стояла однажды две недели в семидесятых. За сорок зашкаливает. Я думал, в августе тут прохладнее. Ничего подобного.
– В чем там ходишь-то? В шелковых шортиках? Небось целыми днями сидишь под зонтиком в кафе и дуешь газировку?
– Ага. А вечерами волосы выгоревшие подкрашиваю.
– Кстати, ты меня сейчас не узнаешь. Я блондинкой стала, груди увеличила. Импланты вставила.
Страйд почувствовал, что должен прижаться к обочине и остановить свой «бронко».
– Ну, Мэгги, ты даешь! – рассмеялся он. – Знаешь, а я ведь действительно по тебе соскучился.
– По мне все скучают, – отозвалась Мэгги. – У меня есть несколько новостей. Не самых хороших.
Страйд посерьезнел.
– Что стряслось?
– Я ребенка потеряла, – произнесла она надтреснутым голосом.
– Сочувствую.
– Вот так… – Она вздохнула. – Две недели назад. А молчала, потому что не было сил позвонить тебе.
– Черт побери! Мэгги, нужно было сразу сообщить мне.
– И чем бы ты помог?
– Как чувствуешь себя? – спросил он и, поморщившись, покачал головой, осознав идиотизм своего вопроса. Такие обычно задают беспардонные тележурналисты жертвам преступления в выпусках вечерних новостей.
– Более-менее ничего. Врачи говорят, что подобное случается и нам нужно попробовать еще раз. В общем, ерунду всякую болтают, чтобы как-то утешить. Эрик сильно переживает. Не уверен, что хочет детей. Намекнул на руку Божью.
– Он не рехнулся?
– Неизвестно. – Мэгги немного помолчала. – Собираюсь вернуться в полицию. Я же и не хотела уходить, это Эрик настоял.
– Значит, желаешь вернуться, – задумчиво произнес Страйд.
– Но без тебя работать будет неинтересно.
Страйд не знал, как ответить, поэтому решил отмолчаться. К тому же он не догадывался, куда Мэгги клонит. Она была влюблена в него и вскоре после смерти его первой жены, Синди, попыталась его соблазнить. Он оттолкнул ее, но Мэгги не обиделась. Она ни слова не сказала ему, когда на авансцене появилась Серена. Вышла замуж за Эрика. Правда, однажды намекнула, что стоит ему захотеть, и она разведется с ним. Или наставит ему рога.
– Ты рад, что уехал в Город греха? – поинтересовалась Мэгги.
– Да. По-моему, вписался в местную жизнь. Наверное, сам такой.
Мэгги пропустила его иронию мимо ушей.
– Как работается? Начальство не досаждает?
– Нормально, – ответил Страйд. – Выполняю те же функции, что и ты в свое время. На лейтенанта ворчу иногда.
– Замечательно. А Серена?
– Она в порядке.
Мэгги долго молчала. Она все поняла. «Хитрая девушка, ее не проведешь», – подумал Страйд.
– Значит, у вас проблемы все-таки имеются, – догадалась Мэгги.
– Если честно, я не знаю, что у нас есть.
– У твоей Серены в шкафу скелетов слишком много. И тебе это известно.
– Да не скелеты, – отозвался он и, вздохнув, рассказал Мэгги о Серене и Клэр. О своих тайных страхах, признаваться в которых не осмеливался даже самому себе, и о том, что опасается потерять ее.
– Она все еще любит тебя?
– Говорит, что да.
– А ты ее? Что чувствуешь?
Страйду припомнился старенький анекдот. «Спроси миннесотца, жена которого убежала с любовником, собака издохла, дом сгорел, а машину угнали, как он чувствует себя и тот ответит: „Все о'кей“».