Питт порылся в кармане, достал несколько пенсов и протянул ей.
— Голубые фиалки, пожалуйста… нет, секундочку, сколько стоят вот эти белые?
— Они особливые, потому шо пахнут слаще. Белые цветики завсегда пахнут сильнее. Верно, берут запахом, ежли не вывши цветом?
— Тогда дай мне понемногу каждого цвета.
— Бери, милок, но мне все равно неча сказать. Ничем я тебе не помогу. Хоть и рада бы!
— Но ты помнишь, как продавала цветы сэру Локвуду Гамильтону?
— А то ж, как забыть! Он у мене постоянно покупал цветики. Разлюбезный был господин, бедолажечка. Никада не торговалси, как вот некоторые. Есть господа, они ворочают деньжищами, а торгуются из-за фартинга.
Цветочница тяжело вздохнула. Томас прекрасно представлял, что у нее за жизнь, и знал, что четверть пенса имеет для нее огромное значение, потому что на нее можно купить кусок хлеба. При этом она не испытывала никакой ненависти к мужчинам, для которых образ жизни предполагал обед в девять перемен и которые торговались с ней из-за столь мелкой для них суммы; она просто горько сокрушалась из-за того, что судьба распорядилась так, а не иначе.
— Ты помнишь ту ночь? Тогда депутаты засиделись допоздна.
— Хосспади, да они постоянно сидят там допоздна, — дернув плечом, сказала она. — И чё они там делают? Грызутся, сочиняют новые законы для нас — или распивают бутылек портвейну?
— В ту ночь погода стояла хорошая, как раз для неторопливой прогулки домой. Вспомни-ка все еще раз. Пожалуйста. Ты тогда ужинала? Что ты ела? Купила себе ужин у кого-то из разносчиков?
— А точно! — вдруг радостно воскликнула торговка. — Я поснедала маринованного угорька с хлебцем, купила его в ларьке у Жако на набережной.
— А потом что? В котором часу это было?
— Не знаю, милок.
— Знаешь. Ты наверняка слышала Биг-Бен! Ждала, когда будут расходиться депутаты после позднего заседания…
Она нахмурилась, вспоминая.
— Я слыхала десять ударов, но это было до того, как я спустилась к Жако.
— А одиннадцать ударов ты слышала? Где ты была, когда Биг-Бен пробил одиннадцать?
Прежде чем торговка успела ответить, к ней подошел прохожий и купил букетик фиолетовых фиалок.
— Я трепалась с Жако. Он сказал, шо из-за теплой погоды у него путево идет торговлишка, потому шо на улицах много людёв, шо вот, мол, было бы здорово, если бы так было завсегда. А я сказала, что точно здорово, потому шо сходила за еще одной порцией цветиков, а они быстро вянут.
— И потом ты вернулась сюда, и это было до того, как депутаты стали расходиться, — подсказал Томас.
— Не, — задумчиво помотала она головой. — Ничё я сюды не вернулася! Мине надоело ждать их, и я пошла на Стрэнд и к театрам. И там распродала все свои цветики.
— Такого не могло быть, — возразил Питт. — Возможно, ты пошла туда в другую ночь. Ты же продала цветы сэру Локвуду Гамильтону. Примулы. У него в петлице были свежие цветы, когда его нашли убитым, а когда он за несколько минут до этого уходил из парламента, цветов у него не было.
— Примулы? У мене нетуть примулов. Фиалки — да, в это время года я ими торгую. Потом будут другие цветики, а чичас токмо фиалки.
— Точно не было примул? — осторожно уточнил инспектор, чувствуя, как в его сознании зарождается странная и пугающая идея.
— Боже ж ты мой! Да я торгую цветиками усю жисть, с шести годков! Ты думаешь, я не различу примулы и фиалки? Да за кого ты мине понимаешь?
— Тогда кто продал примулы сэру Локвуду Гамильтону?
— Тот, хто занял мое место? — недовольно предположила цветочница, но в следующее мгновение ее лицо прояснилось. — Вообще-то это не мое место, ведь ушла же я на Стрэнд… — Она пожала плечами. — Извини, милок.
— Как я понимаю, ты не продавала примулы ни мистеру Этериджу, ни мистеру Шеридану?
— Я же ж сказала те, никада не торговала примулами!
Питт достал из кармана шестипенсовик, отдал его цветочнице и взял с подноса еще два букетика.
— Тогда кто же, вот в чем вопрос?
— Хосспади! — испуганно воскликнула она, с нарастающим ужасом осознавая, что ее предположение может быть правдой. — Да Вестминстерский головорез! Он их и продал! Боже, у мене кровь стынет у жилах! Ужасть-то какая!
— Спасибо! — Питт быстро пошел прочь, потом побежал. Увидев кэб, он замахал руками, привлекая к себе внимание извозчика.