Дверь открылась чуть шире, и на крыльцо упал луч света от масляной лампы. В щели перед инспектором появился коренастый мужчина с бычьей шеей и светлыми жесткими волосами. Стрижка почти под ноль говорила о том, что он недавно вышел из тюрьмы. На красном лице светлые брови казались бесцветными, едва ли не прозрачными. Только когда мужчина полностью открыл дверь, Питт увидел, что одна его нога заканчивается у колена, а дальше идет деревяшка. Ему сразу стало ясно: этот тот, кого он искал.
— Дьякон Стаффорд? — спросил инспектор, косясь на собаку.
— Да, а ты хто? Чё те надо? Я тя не знаю. — Мужчина оглядел Питта с ног до головы, затем перевел взгляд на его руки. — Да ты ж фараон, эва!
Значит, его маскировка оказалась менее действенной, чем он рассчитывал, подумал Питт. Надо будет в следующий раз не забыть о ногтях.
— Тощий Джимми сказал, что ты можешь помочь, — тихо проговорил он. — У меня есть сведения, которые могут показаться тебе полезными.
— Тощий Джимми… Лады, проходь. Неча стоять тута, с моей-то ногой.
Питт слышал историю Дьякона. Его отец убрался в Австралию в те времена, когда депортация была обычным наказанием за мелкое воровство, а его мать с тремя детьми отправили в работный дом. Юный Уильям Стаффорд был поставлен на «сбор пеньки» — на распутывание старых канатов — в возрасте трех лет. В шесть он сбежал и долго скитался, попрошайничая и воруя, пока его не подобрал воровской вербовщик, человек, который делал из детей воров и карманников, а потом использовал их труд, забирая львиную долю дохода. Он держал их под замком, но взамен сытно кормил и обеспечивал защиту. Уильям успешно обчищал карманы, а потом поднялся до новых высот искусства и стал заниматься «филигранным ремеслом» — обкрадывать женщин. Пока он сидел в тюрьме Колдбат-Филдз, у него от влаги разболелись суставы и пальцы утратили гибкость и ловкость. Тогда он занялся «ловлей синей птицы»: стал воровать свинец с крыш, главным образом с церковных, тем самым и заработав себе прозвище. Неудачное падение с обледеневшего ската закончилось осколочным переломом бедра, началась гангрена, которая стоила ему ноги. Сейчас он практически не вылезал из своей тесной комнатушки, заставленной мебелью, сидел у чадящего камина и торговал сведениями и связями.
Дьякон предложил Питту сесть, и тот устроился в огромном, глубоком кресле напротив хозяина, в ярде от огня. Собака легла между ними и устремила взгляд своих поросячьих глазок на гостя.
— Ну, и чё у тя? — с любопытством спросил Дьякон. — Тощий Джимми знает мене. Хоть он и гад, он фуфло не гонит, вот и те не советую, иначе гнить те в канаве — оглянуцца не успеешь.
Питт не сомневался, что его изобьют до смерти, если он будет «гнать фуфло» Дьякону. Он дословно пересказал то, что с такой тщательностью собирал весь день. Судя по виду, хозяин лачуги остался доволен: на его широком лице появилось торжествующее выражение, а губы раздвинулись в беззубой улыбке.
— Ясныть. Так от мене-то чё надыть? Не за так же все это?
— Убийство на Вестминстерском мосту, — без обиняков ответил Питт. — Анархисты? Ирландские фении?[11] Революционеры? Что ты слышал?
Дьякон был искренне удивлен.
— Да ничё! Хоть мыслишки и есть. Десяток лет назад я бы сказал, чё это Гарри Паркин. Великий был анархист, но в восемьдесят третьем его повесили. Три недели в «солонке», потом вздернули. Никчемный был человечешка, годный тока за мухами гоняцца.
— За ограбление пьяных не вешают, — напомнил Питт.
— Пришиб какого-то типа в дорогих щиблетах, — пояснил Дьякон. — Забашлял фальшивками, вот Паркин и проломил ему башку у всех на виду. Тупой ублюдок!
— Не очень-то много от тебя пользы, — сухо произнес Питт. — Ну-ка, напряги мозги.
— А давай я спрошу Мэри Мерфи, — предложил Дьякон. — Она шлюха. Ходит в одиночные плавания, без сутенера. Она точняк скажет, ежели это фении; тока я заложусь, чё не они.
— Анархисты? — не отставал от него Питт.
Дьякон покачал головой.
— He-а! У них мозга не так работает. Привязать мужичонку к фонарю на Вестминстерском мосту! Чё им с ентого? Они бы бонбу зафинделили, чё-нить этакое, показное. Любють они бонбы. А по-тихому не работают.
— А что здесь об этом думают?
— Чё его грохнули из ненависти, чё дело тута личное. — Дьякон пошире приоткрыл свои маленькие глазки. — Это не фуфло — я же этим бабло зашибаю. Давно б кормил червей, если б втюхивал людям вранье. Да, я не могу дале воровать, ловкость ушла, но если б мне не на чё было жить, я бы двинул в нищие!
11
Члены ирландского тайного общества, боровшиеся за освобождение Ирландии от английского владычества.