— Ты мразь, Кок!
Коротко простучала очередь.
Вмиг желтая рубашка украсилась рядом алых неряшливых наград. Награжденный упал лицом вниз. До него было уже метров сто, и Сырцов сделал рывок.
Джип уже скрылся, но на его месте, обогнав Сырцова, оказалась «газель»-фургон, которая остановилась рядом. Створки сзади разошлись, и на асфальт спрыгнули трое в камуфляже и черных шапочках-масках.
Сырцов присел, срывая с голени «смит-вессон». Двое затаскивали красно-желто-голубой труп в кузов, а третий, обернувшись, заметил Сырцова и тут же дал по нему очередь. Сырцов вовремя усек его поворот и кинул себя за притротуарные кусты. Успел: очередь прошла мимо.
Взрыдав на полных газах, «газель» взяла скорость с места и мигом исчезла. Сырцов на травке перевел себя из положения «лежа» в положение «сидя». Засунул ненужный «смит-вессон» в карман и осмотрелся. Если и были свидетели происшедшего, то они разбежались, исчезли, дематериализовались. Солнце светило, зелень ласкала, так сказать, взор, даже некоторые птички чирикали.
Сырцов подошел к месту, где убили человека. Три больших, смазанных волочением тела пятна быстро подсыхали на солнце, превращаясь на глазах из алых в бордово-коричневые.
Сырцов с трудом доплелся до своей «девятки» и поехал в МУР.
8
Позвонил он секретарше Леонида Махова Катюше, которую ценил за то, что она к нему, Сырцову, нежно относилась. Звонил он не из проходной, из телефона-автомата у Петровских ворот. Береженого Бог бережет. Слушая длинные гудки, прокашлялся, хмыкнул, проверив голос: собрался для кокетливого разговора.
— Вас слушают, — объявил строгий молодой голосок.
— Я обожаю вас, Кэт! — аффектированно воскликнул Сырцов.
— Ну, конечно же, Сырцов! — с плохо скрытой радостью, как бы недовольно, с ходу узнала его Катерина. — Без своих шуточек не можете, Георгий!
— Не могу, — признался Сырцов. — Но шутки потом. То, что я сказал сейчас, чистая правда!
— Пропуск заказать, да?
— Закажи, ласточка.
— А наш полковник в Америке! — с гордостью сообщила Катерина.
— Кто же его замещает?
— Как зама — никто, а как начальника отдела — Владимир Игнатьевич Демидов.
— Первая сегодня удача, — с горечью признался Сырцов.
— Это — что полковник в отъезде? — лукаво поинтересовалась она.
Он чуть не ляпнул, что удача — это Володька Демидов во главе отдела, но вовремя спохватился:
— Именно! Наговоримся мы с тобой, Кэт, всласть!
— И вы разобьете бедное девичье сердце, — догадалась она. — Так я заказываю пропуск?
В этих коридорах некоторые еще узнавали его. Здоровались без любопытства и пробегали мимо по своим неотложным делам. А большинство не узнавало, хотя и годиков-то прошло всего неполных четыре, как он, гордый и принципиальный, покинул эту контору. По которой его иногда охватывала тоска. Тоска по дому, где из сырого десантника делали профессионального оперативника, где сам он сделал из себя настоящего сыщика.
Кэт с охотой подставила щеку, и он по-братски, но с удовольствием поцеловал в округлое, упругое и приятное.
— Цветешь и пахнешь! — объявил он ей.
— Цвету сама, а пахну французскими духами. Шеф ко дню рождения подарил.
— А он тебе из Америки что привезет?
— Негра, — серьезно ответила Катерина.
— Зачем тебе негр? Тебе что, бледно-розовых россиян не хватает?
— Стажировка в обмен, — рассудительно ответила она. — Мы им на стажировку Махова, а они нам соответствующего по должности. Так вот соответствующий по должности — негр.
— Вздохнул с облегчением, — признался Сырцов. — Он же не к тебе!
— А к кому же еще? Мне с ним целый месяц нянчиться!
— Забудь о негре, вспомни обо мне, и твой мир наполнится гармонией.
— Вы, что ли, на ней играть будете? — Сильно подразвилась за последнее время Катерина, на ходу подметки рвала. — Тогда я частушки спою.
— А Володька разрешит?
— Нету его. Он у самого.
И сглазила. В тот же момент в приемную энергично вошел майор Демидов. В полной милицейской форме, чем изумил Сырцова до остолбенения. Забыв поздороваться, отставной муровец тупо спросил:
— Ты чего это?
— Что — чего? — поначалу не понял Демидов, а потом, увидев свои форменные портки, понял: — С утра в министерство ездил. Сейчас переоденусь.
— Господи, как напугал! — признался Сырцов и наконец вспомнил, что надо поздороваться: — Привет, большой начальник!
— Крупно повезло, — грустно сказал Демидов. — Леонид в Америке, а Зуев в больницу загремел.