За год до смерти Милвертона капитан[1] Александр Доркинг бросил ему вызов, отказавшись выкупать чеки от ювелира и гостиничные счета – свидетельства давно разорванной связи с одной легкомысленной особой. За два дня до венчания капитана с достопочтенной мисс Клементиной Майлс в «Морнинг пост» появилось объявление, возвестившее миру о том, что бракосочетание не состоится. Невеста, увы, не обладала столь безграничным великодушием, чтобы не придавать значения тени, брошенной на доброе имя жениха. Кроме того, что были обнародованы компрометирующие его документы, Милвертон распустил в клубах на Пэлл-Мэлл грязные слухи о дурной болезни, подхваченной Доркингом десятью годами ранее, еще в студенчестве, в пору безрассудных страстей. Сплетни стали известны всему обществу и дошли до ушей родственников мисс Майлс.
Леди Ева была прекрасно осведомлена о том, какие истории поползут по Лондону, попытайся она уличить негодяя в шантаже. После этого ей, скорее всего, оставалось бы только мечтать о замужестве. Поколебавшись, Шерлок Холмс согласился выступить посредником между девушкой и Милвертоном, предложив тому ее небольшое состояние в две тысячи фунтов. Не желавший отступаться от своих притязаний мерзавец расхохотался моему другу в лицо и заметил, что ее светлость с легкостью выручит недостающие пять тысяч, если заменит бабушкины драгоценности на копии, изготовленные из искусственных бриллиантов. Однако Холмс предупреждал свою клиентку, что уступать хищнику нельзя, иначе он вернется за новой добычей. Пока в кошельке у жертвы есть хотя бы пенни, вымогательству не будет конца.
Это дело стало одним из немногих случаев, когда мой друг и я решились пойти против закона во имя торжества справедливости. Компромиссов быть не могло. Существовал единственный способ для того, чтобы разорить гнездо гадюки. Неделю спустя, холодным и ветреным зимним вечером, мы направились в Хэмпстед, вооружившись, по определению Холмса, «современным, полностью отвечающим требованиям прогресса набором инструментов для кражи со взломом». Предполагалось, что мы подкрадемся к дому через большой, густо заросший лавровым кустарником сад, когда Милвертон будет уже в постели. Чтобы найти слабое место в укреплениях противника, нам потребовалось всего несколько минут. С помощью стеклореза с алмазным наконечником Холмс беззвучно проделал круглое отверстие в двери оранжереи, и мы, заперев ее изнутри, прошли в гостиную, а затем в кабинет. Наши лица были скрыты под черными бархатными масками, как у заправских разбойников из Лаймхауса. Огонь в камине горел довольно ярко, и Холмс принялся вскрывать большой зеленый сейф, не включая электрического света.
Детектив работал, не оставляя ни следов, ни царапин на зеркальной стали замка. Он орудовал своими инструментами с ловкостью и аккуратностью хирурга, в отточенных до механизма движениях тонких, но сильных пальцев чувствовалась уверенность, достигнутая долгими тренировками. Через двадцать минут замок (несколько устаревшей милнеровской конструкции) поддался. Холмс приоткрыл дверцу, и мы увидели десятка два пакетов, подписанных и перевязанных розовой лентой, наподобие юридических досье. В этот момент в глубине дома хлопнули дверью, послышались приближающиеся шаги. Холмс прикрыл сейф, и мы спрятались у окна за длинными шторами. В кабинете кто-то появился. Щелкнул выключатель, вспыхнул резкий свет. Сквозь щель между бархатными портьерами мы смогли рассмотреть вошедшего – это был Милвертон. На его лице не отражалось и тени подозрения. Поддернув бордовую домашнюю куртку, он уселся на красный кожаный стул, закурил и, держа сигару на отлете, взял какой-то документ и погрузился в чтение. Глядя на его широкий седеющий затылок с наметившейся лысиной, я ощутил дрожь в пальцах при мысли о том, что удар по черепу воровским ломиком так легко мог бы избавить мир от этого мерзавца с утонченными манерами. Но наша цель состояла не в этом, а посему мы не знали, как долго нам предстоит прятаться за плотными шторами. Между тем не подозревающий о нашем визите хозяин все чаще и нетерпеливее поглядывал на часы. Он явно ждал чего-то – или кого-то. В этот момент на веранде раздались шаги, и мы услышали легкий стук. Милвертон поднялся и вышел, чтобы отворить дверь. Из нашего укрытия я уловил обрывки разговора, но не разобрал слов, поняв только, что ночным гостем Милвертона была женщина. Но вот они повернулись, чтобы войти в комнату, и тогда я расслышал: «Вы опоздали на полчаса! Из-за вас я пожертвовал сном!» – а затем он более отчетливо произнес: «Если у вашей хозяйки дурной нрав, вы, вероятно, желаете свести с нею счеты. Значит, у вас есть намерение продать пять писем, компрометирующих графиню д’Альбер? Что ж, я хотел бы их купить. Осталось лишь сговориться о цене».
1
У Артура Конан Дойла, «литературного отца» Шерлока Холмса, персонаж носит звание полковника.