Желваков на ходу выстрелил в двоих подбегавших и, видимо, ранил обоих. Тогда наперерез бросились еще несколько человек.
Халтурин, видя товарища в беде, спрыгнул с козел, но зацепился кафтаном за ось колеса и упал. Вскочив, он выхватил револьвер и, стреляя в набегавших, старался помочь Желвакову добраться до пролетки.
У Желвакова кончились патроны, и он стал отбиваться кинжалом. Еще несколько шагов — и они бы встретились, но в этот миг на Халтурина сзади насели околоточный и солдат пограничной стражи.
Желваков на мгновение остановился, чтоб вытащить запасной револьвер, но его сбил бегущий сзади здоровяк, навалился тяжелым мешком, захрипел:
— Вяжи!
Тут же несколько человек схватили его за руки, вырвали кинжал…
Халтурин, вырываясь из цепких рук, взглядывал на откос, ища глазами Клименко, но того нигде не было видно. Он словно канул в воду…
Пока внизу шла перестрелка и борьба, вокруг генерала собралась толпа. Какая-то дама истерично кричала:
— Воды! Скорее воды!
Адъютант вытащил платок и, приложив его к ране генерала, пытался остановить кровь.
Прибежавшие на крики и стрельбу городовые и военные пытались оттеснить любопытных. Вскоре в окружении целой свиты офицеров появился генерал-адъютант Гурко.
— Есть ли тут врач? — строго спросил он.
— Есть, ваше превосходительство.
— Пропустите!
Военный доктор подошел, пощупал пульс, заглянул в потухшие глаза Стрельникова.
— Ну что, есть ли надежда спасти?
— Нет, ваше превосходительство! Гурко снял фуражку.
— Полковник, распорядитесь отнести тело генерала в «Петербургскую гостиницу». Дайте знать прокурору, судебному следователю и судебно-медицинскому эксперту.
— Слушаюсь, ваше превосходительство!
— Действуйте!
Гурко надел фуражку и мимо расступившейся толпы пошел к губернаторскому дворцу.
4
Связанных террористов привели в полицейский участок и заперли отдельно. Дежурный пристав, не добившись от них никаких показаний, сам помчался на извозчике докладывать полицмейстеру.
Вскоре приехала черная тюремная карета, и террористов под казачьим конвоем перевезли в тюремный замок, посадили в башню.
Допрос начался, когда уже стемнело, и продолжался до полуночи. Арестованные не только отказались назвать соучастников и организаторов покушения, но даже не сказали своих подлинных имен.
Халтурин показал, что паспорт на фамилию Добровидова — поддельный и что настоящая его фамилия Степанов, а зовут Константином Ивановичем.
Желваков назвался дворянином Николаем Сергеевичем Косогорским.
Паспорта на имя Степанова и Косогорского были изъяты при аресте, но следователи им не верили.
Арестованных провели в соседний кабинет, где сидел генерал Гурко, полицмейстер и- градоначальник.
— Ну-с, так как же ваша настоящая фамилия? — обратился Гурко к Желвакову.
— Я вначале хочу услышать именно от вас, генерал, удалось ли спасти Стрельникова?
— Вас мучит раскаяние? Нет, молодой человек. Стрельников, к сожалению, умер. Злодейски убит!
На лице Желвакова мелькнула улыбка.
— Значит, мы выполнили свой долг. Теперь можете делать со мной что угодно, больше я ничего не скажу.
— Уведите его, — распорядился Гурко. Желваков, тепло взглянув на Халтурина, гордо пошел впереди конвойных.
— Ну-с, а вы? — погладив седые подусники, Гурко взглянул на Халтурина. — Что можете вы добавить к своим показаниям?
— Я приехал…
— Откуда приехали? — прервал полицмейстер резким криком.
— Я приехал вести пропаганду среди рабочих, — продолжал Халтурин, повысив голос.
— А я спрашиваю, откуда приехали? — злобно остановил полицмейстер.
Гурко сделал знак рукой. Полицмейстер умолк.
— Продолжайте!
— Я вел пропаганду среди рабочих и надеялся возродить союз русских рабочих.
— Зачем?
— Чтобы рабочие могли организованно бороться за свои права.
— Ваше превосходительство! — вмешался следователь. — Вот документы, изъятые у арестованного: «Устав Одесской рабочей группы» и прокламации.
Гурко посмотрел и снова поднял глаза на Халтурина, который казался спокойным, хотя его била нервная дрожь.
— Ну-с, а почему же вы участвовали в покушении на генерала Стрельникова?
— Он мешал моей работе. Он сажал и вешал революционеров. И я решил его казнить.
— Казнить?
— Именно казнить!
— Скажите!.. А где же вы познакомились со своим соучастником?
— Случайно. Он не виноват… Все дело с покушением задумал я.