— Я не спа… — попыталась вставить свои пять копеек я, но Док дал мне хлесткую пощечину, сжимая мои волосы, заставляя меня поморщиться от боли.
Впервые я видела его в гневе, и страх мгновенно заполнил мое сознание. Я зажмурилась, шумно выдохнув, и учащенно задышала, стараясь стереть его уничтожающий, холодный взгляд с памяти. Сейчас вся его доброта испарилась и казалась плодом моей больной фантазии. Он был таким же, как и все: жестоким, расчетливым убийцей, только выполняющим свою роль, от которой не отступал по приказу мастера.
— Ты думаешь, я не знаю, что ты с ним не спала, или ты думаешь, что Палач не знает, что ты с ним не спала? Это же очевидно, только расклада не меняет.
Отпустив меня, Док взял свою сумку и направился к выходу, когда я решилась на него посмотреть. Возле самой двери он задержался и, не поворачиваясь, грубо произнес:
— Выпороть бы тебя, в поучительных целях, да боюсь, Палач придумает метод поизощреннее.
С этими словами он захлопнул дверь и оставил меня в одиночестве. Я оперлась локтями о колени и бесшумно зарыдала, пряча лицо в ладони. Хотелось выпить, много, так, чтобы забыться, чтобы все происходящие ушло, чтобы наконец-то расслабиться и отпустить творившееся вокруг меня дерьмо к чертям.
***
Вышагивая по залитой солнцем лужайке, я направлялся к наемникам, которые величали себя «Одинокими волками». Ранее меня совершенно не волновала эта группа отщепенцев, но только не сегодня.
— Ох, неужели лучший из лучших решил почтить нас своим присутствием, — пропела короткостриженная блонда, демонстративно вздергивая правую бровь.
— Скорее великий и непобедимый, — поддержал ее небезызвестный мне наемник, из-за которого, собственно, я и пришел сюда.
Я хмыкнул, изобразив на своем лице улыбку, которая больше походила на оскал, и сложил руки за спиной, окинув издевательски-равнодушным взглядом семерых человек.
— Считаешь это забавным: трогать то, что принадлежит мне? Или мамочка не научила тебя не лезть к злобным дядям? — проговорил я, обращая свое внимание на русоволосого парня.
— Мамочка учила меня делиться, а тебя? — в тон мне проговорил Кант.
Наемники напряглись, изучая и прощупывая накаляющуюся обстановку. Они явно были не в курсе произошедшей ситуации, а я не был настроен ее разъяснять. Давящая, выжидающая тишина повисла в воздухе. Оскал на моем лице приобрел зловещее выражение, и я видел, какой эффект он возымел — страх. Такой ощутимый и манящий, который чувствуется инстинктивно, влечет и притягивает.
Кант поднялся с камня, на котором сидел и вплотную подошел ко мне. Внешне он был спокоен, отсутствовали любые признаки напряжения, кроме одного — взгляда. Его зрачки мельтешили в светло-зеленой радужке, стараясь не упустить ни одного мельчайшего движения, которое могло стать для него роковым. Но я пришел сюда не для того, чтобы калечить его на виду у сотни глаз, ведь за такими действиями всегда следует противодействие, а испытывать гнев Монарха за нарушение его законов ради девки, которую я сегодня же обучу хорошим манерам, было бы, по крайней мере, глупо.
— Она мне нравится, — сказал наемник так, чтобы его слова слышал только я.
Я был не удивлен его признанию, скорее меня это забавляло. Ничем не примечательная девушка, ставшая моей по воле случая, смогла вызвать симпатию у одного из лучших убийц «Одинокого волка». А недавние фантазии Арчи с моей подопечной вызвали во мне желание оставить его без яиц, хоть я и привык слышать от него подобного рода вещи.
— Отдай ее мне, хоть на вечер, и я выполню твое требование более не предпринимать попыток отправить старого хрыча на тот свет, — отпивая с бокала виски, произнес Арчи, впиваясь в меня свойственным ему ледяным взглядом.
— Зачем она тебе? — подкуривая сигару, вопросил я, рассматривая полуголую девицу, танцующую вокруг шеста. — Трахать баб, как ни странно, ты не любишь, а уродовать ее я тебе не позволю. Мне нравятся ее внешние данные.
— Ебля — удел посредственных личностей, — презрительно посмотрев на меня, произнес поучительно Жрец. — Я же предпочитаю чистое, никем не тронутое полотно бледной кожи и ярко контрастирующую на нем свежую кровь. Всего один надрез, а они кричат и извиваются… И все это по-настоящему, в отличие от симуляции оргазма шлюхами. Разве тебе не нравиться чувствовать власть? Даровать жизнь или крайне жестоко убивать, так, что от болевого шока жертва отключается, а ты приводишь ее в чувство током и повторяешь пытки снова? Тебе не нравиться играть в Бога?
— Ты больной, — изрек я, бросив на него скептический взгляд.
— Ты не лучше. Трахаешь, убиваешь. Живешь от заказа к заказу, играя роль палача. Так казнить или миловать? Что ты скажешь, каков твой вердикт на этот раз? — испытующе всматриваясь в мои глаза, произнес Арчи.
— Или. Она моя, целиком и полностью, а если хочешь оспорить на нее право, то я всегда рад надрать твой зад, — сквозь зубы процедил я, наклоняясь к нему.
— Знаешь, ее бы перекрасить и получится копия Розы, — задумчиво произнес Арчи, ухмыляясь, в то время как я стиснул челюсть и осушил залпом свой бокал. — Я скучаю по ее крикам…
— Заткнись, или миловать придется тебя, — зло рыкнул я, сжав бокал с силой, да так, что он лопнул.
— О, мой дорогой, ты еще грезишь ею?
Не получив от меня ответа, Арчи разразился хохотом, а я в очередной раз проклял себя и свою память за прошлое, что все еще терзало меня. Но я быстро усмирил свои воспоминания и продолжил наслаждаться вечером, перед тем как вернуться в Замок, после удачно выполненного заказа. Щелкнув пальцами, я подозвал официанта, который тут же заменил мой бокал и принял от меня заказ на приватный танец. Сегодня я планировал расслабиться, а лучшего места чем «Semtex», где работали девушки на любой вкус, способные удовлетворить даже мои аппетиты, не найти.
— Хэй, ты так и не дал своего согласия! — окликнул меня Арчи, когда я поднимался навстречу к манившей меня мулаточке с безупречными формами.
— Сломленная и исполосованная вдоль и поперек наемница мне не нужна, — полуобернувшись, ответил я под расчетливым и холодным взглядом моего друга, если таким словом вообще можно охарактеризовать наши взаимоотношения.
— Шрамы украшают, — извлекая охотничий нож, ответил Арчи, подзывая к себе девочку с васильковыми глазами, которой предстояло вытерпеть не один круг Ада этой ночью, но меня это уже не касалось.
Покачав головой, я направился на второй этаж, забывая о насущном.
— Могу лишь посочувствовать, — в тон ответил я, слегка склонив голову, пристально всматриваясь в глаза Канта, в которых бушевала ярость.
— Я не отступлюсь, — изрек он, когда напряжение между нами достигло пика.
— Твое право, — безэмоционально проговорил я. — Но воевать со мной чревато смертью, — наклонившись к его лицу, проговорил я так, чтобы никто не услышал и не воспринял мои слова за угрозу, хоть они таковыми и являлись, ибо резня на лужайке перед самой охотой вызвала бы негодование кланов.
Развернувшись, я направился обратно к особняку развязной походной, прекрасно осознавая тот факт, что Кант связан теми же обязательствами, что и я. Ни он, ни я не имеем права развязывать конфликт во время съезда, только после. Вот только меня такой расклад не устраивал.
***
Драко, нашедший меня в ванной с полупустой бутылкой коньяка, не стеснялся в выражениях и обматерил меня с ног до головы, после чего отобрал бутылку, сам отхлебнул с горла и лишь тогда достал меня из ванны: мокрую и пьяную, после чего завернул в махровое полотенце и отнес в спальню.
Вышагивая по комнате, он хмурился и что-то бубнил себя под нос, в то время как я пьяненько хихикала, наблюдая за ним.
— И хули ты нажралась? — развернувшись ко мне лицом, вопросил он, отчего я засмеялась в голос и едва ли не свалилась с кровати на пол.
— От скуки, — вымолвила я, икнув и прикрыв рот ладошкой.
— Надеюсь, это был сарказм, — окинув меня скептическим взглядом, сказал Драко, извлекая смартфон из кармана джинс и, набрав чей-то номер, вышел из спальни.