— Ты несдержан, — отметил Жрец, а я бросил на него озлобленный взгляд, говорящий о том, чтобы он не лез, не тогда, когда я начинал входить во вкус.
— Что ты здесь делал? — повторил вопрос, отмечая, как Арчи убрал свою руку от окровавленного рта.
— Охотился. У нас был приказ, — быстро проговорил юноша, а я бросил взгляд на наемника, стоящего за его спиной, и взял очередную ветку, вытирая свои пальцы от чужой крови об листья. И словно ощутил на себе чей-то давящий взор, что заставило меня даже оглянуться по сторонам, но я ничего не заметил.
— Какой приказ? — пристально посмотрев на юнца перед собой, вопросил я.
— Я не могу сказать, — млея, проговорил Лик, а мне захотелось что-то изменить, потому как боль, которую я ему причинял, не приносила того эффекта, который был мне нужен.
— Знаешь, когда я был маленьким и когда я лгал или воровал, то мне ломали пальцы, чтобы проучить. Потом, конечно, вправляли, но для семилетнего ребенка — это была адовая боль. Попробуем? — резко выхватив ладонь мальчишки, которую он жал к туловищу, и наслаждаясь его страхом на «эники-беники» (детская считалка), выбрал необходимый мне палец, тут же сломав его, вновь наслаждаясь приглушенным криком юношу и даже пробравшими его судорогами от боли.
— Какой приказ? — грубо повторил я, ощущая дикое отвращение, когда увидел, как Лик глотает слезы, что стали литься из его глаз.
Мерзость. Отребье. И как такое можно выпускать на задание? Какой идиот додумался послать это по наши души? Гадство. Я сплюнул в сторону и вернул свой хмурый взгляд на юношу, который уже хныкал в голос.
— Какой, мать твою, приказ?! — пророкотал я, резко поднявшись, и вонзил заточенную ветку прямо в плечо, вновь испачкавшись брызнувшей кровью.
— Палач, — предостерегающе бросил Арчи, но я не слышал его, с маниакальной сосредоточенностью представляя все зверства, которые могу воплотить в жизнь прямо сейчас.
— Убить! Убить всех наследников! — истерично, визгливо, как девчонка, выкрикнул Лик, а я воткнул клинок в сантиметре от его уха, слегка задев его, заставив юнца от страха испачкать свои штаны, чему свидетельствовал запах.
Я поморщился, отмечая, что Жрец смотрит на меня как-то ново, как давно уже не смотрел. Словно видит во мне то, что давно уже не видел, и это его страшило и восхищало одновременно. А также меня все еще не покидало ощущение, чьего-то взгляда со стороны, что заставляло меня передергивать плечами, словно так я пытался сбросить его с себя.
— Кто твой хозяин? — очередной мой вопрос, а мальчишка сжимается, что-то мямлит себе под нос, читает молитву. — Ты думаешь, это тебя спасет?
Отчего-то меня пробрало на смех, на такой жуткий, озлобленный смех, что я сам почувствовал, как холодок прошелся по моей спине. Это был не я. Совсем не я. Это просыпался монстр внутри меня. Расправлялся, потягивался, лениво зевал и смотрел, смотрел, отравляя мою сущность ядом из жестокости и боли.
— Я не знаю. Я никогда его не видел! — взвизгнул паренек, когда я стал прокручивать в нем ветку и вгонять ее дальше, вновь заливаясь слезами и пачкая меня кровью. Своей гребаной, трусливой кровью!
— Значит, глаза тебе ни к чему раз ты ничего не видишь? — сквозь зубы прошипел я, запрокидывая голову паренька, удобнее перехватывая кинжал, чтобы вогнать острие прямо в глазное яблоко, но так, чтобы не повредить коробку и не убить его раньше времени. Только ослепить и принести сокрушающую боль.
— Они говорили! Они говорили, что мы должны убить тех, кто мешает! Кто не дает подчинить территории…Кто неуправляем…Они назвали имена: Велиар, Жрец, Бенжо. Угроза! Смерть! Угроза! — затараторил паренек, как заведенный, я даже отклонился от него, словно от безумца.
— Кому же это мы так не угодили? — задал риторический вопрос Арчи, посмотрев на меня. — Кончай его. Он пешка. У меня есть более исчерпывающая информация.
— Нет! Прошу вас! Я никому не скажу! Я скроюсь! Меня никто не найдет! — слезно взмолился Лик, попеременно смотря на меня и на Жреца, прижимая к телу поврежденные конечности.
— Ты бесполезен, Лик, нам жаль, — с мнимой искренностью проговорил Арчи, чтобы в следующую секунду вонзить свой клинок в ухо наемника и мгновенно лишить его жизни, практически не запачкавшись.
— Он был мой, — осуждающе посмотрев на друга, сказал я, на что Жрец лишь пожал плечами.
— Мои люди его поймали. Я и так позволил тебе с ним поразвлечься, — лукаво ухмыльнувшись, ответил он, тут же прочистив клинок землей, а я заметил движение со стороны, откуда мы пришли.
— Еще бы не позволил. У тебя ведь встал, да? — с издевкой вопросил я, на что Арчи ударил меня по раненому плечу, заставляя зашипеть от боли.
— На парней у меня не стоит, но знаешь, если использовать твою Риту, то будет стоять колом, — нагнувшись, процедил наемник, а я бросил на него предостерегающий взгляд. — Впрочем, к черту. Разбирайся со своей соской сам. Она ведь многое успела увидеть, пока ты развлекался, — дополнил Жрец и ускорил шаг.
Я замер, нахмурившись, смотря в спину удаляющегося наемника. Значит, не показалось. Она была здесь. Она смотрела. Смотрела, как я превращаюсь в монстра. Как я становлюсь тем, кем являюсь на самом деле. Рита-Рита. Зачем? Зачем ты пошла за мной? Зачем ты сделала это?
Глава 31
Охота.
День третий.
Ночь.
Сердце в груди колотилось нещадно. Рвотные позывы в который раз старались одолеть меня, но я давила их в себе, решив, что с меня хватит. Нужно закаляться, начинать принимать тот мир, в который меня макнули с головой. Необходимо воспитывать в себе как физическую, так и эмоциональную устойчивость, иначе я могу попросту рехнуться, из-за того, что происходит вокруг.
Едва не срываясь на бег, я шла по сырой земле, вечно цепляясь за что-то, ударяясь, царапая открытые участки кожи, но даже не старалась сбавить темп. Мне нужно было уйти как можно дальше от места, где Руслан собственноручно пытал человека с явной видимостью получения от этого процесса удовольствия. И почему-то я не была этому удивлена, что-то внутри меня всегда кричало о том, что он изувер. Монстр живет внутри него. Правит им. Питается реками крови. Празднует на перемолотых костях. И мне нужно научиться принимать этого монстра, как делают это другие. Научиться не бояться его, а уважать за то, что он с такой легкостью делает — убивает.
— Стой! — гневный рык, раздавшийся за моей спиной, заставил меня остановиться, но я не решилась обернуться, будучи не уверенной в том, что смогу пережить разговор с озверевшим мучителем. — Что ты там делала? — прозвучавшие слова над самым ухом вызвали во мне дрожь, а рот словно наполнился чем-то вязким, потому что я не могла вымолвить и звука, уставившись в одну точку, ощущая яростные импульсы, что исходили от Руслана, который приблизился ко мне вплотную. — Я задал вопрос, Рита, будь любезна на него ответить, — процедил мужчина, на что я шумно выдохнула.
— Я проследила за тобой, — на одном дыхании вымолвила я, по-прежнему продолжая смотреть вдаль, чувствуя, как накаляется между нами атмосфера.
— И как, понравилось? — наклонившись к моему лицу, горячо прошептал мучитель, а я резко развернулась к нему, впившись взглядом в его карие, ставшие практически черными от гнева, глаза.
— Очень, — сквозь зубы процедила я, наблюдая, как его губы искажаются в оскале.
— Могу научить тебя, уверенная моя, когда начнешь вести себя разумно, и перестанешь убегать от меня. Это порядком надоедает, в следствии раздражает. А все, что меня раздражает — долго не живет, заруби это себе на носу, — проговорил мужчина, едва уловимо одернув себя, когда хотел прикоснуться ко мне, заставив меня нахмурить брови и пристально посмотреть на него.
Раньше он никогда не упускал возможности прикоснуться ко мне, сделать больно, сжать, но сейчас он держал дистанцию, что не могло меня не насторожить. Я опустила свой взгляд на его руки, замечая чужую кровь, которую он плохо стер, из-за чего ощутила дрожь, а сознание стало рисовать красочные картины того, что он делал с наемником, как вгонял под его ногти заостренные ветки, как вонзил в него кинжал, безжалостно выпытывая нужную ему информацию.