— Легендарный, несокрушимый Палач. Аж дрожь по коже, — проговорил мужчина с нескрываемой издевкой, изобразив, что дрожит. — Ты даже представить себе не можешь, сколько готовы отвалить за твою голову. А за голову твоего дружка, м-м, — мечтательно протянул здоровяк. — Эквивалент возрастает вдвое.
— С каких пор ты стал падальщиком? — отхаркнув кровь, вопросил наставник, бросив сокрушающий взгляд на шрамированного.
— Удостоиться чести служить Повелителю может не каждый. Тебе ли этого не знать? Я же всегда был азартным игроком… — стал размышлять мужчина, а самолюбие так и сочилось из его уст.
— Лже-повелителю, — поправил его Руслан, за что тут же согнулся пополам от сокрушающего удара в живот.
— Повежливее, — насмехаясь, протянул шрамированный, дав жест своему человеку отступить. — У меня был приказ: предложить тебе присоединиться, но, к черту приказ. Гораздо приятнее будет вспороть тебя и убедиться, что ты создан из такой же гниющей материи, как и другие, — присев на корточки перед наставником, играя перед его лицом кинжалом, проговорил здоровяк, когда его человек окликнул его, указывая на то, что я очнулась и теперь испуганно смотрю на них, ощущая застывающую в жилах кровь от панического страха. — Она хорошенькая, — хмыкнув, одобрительно протянул мужчина, указывая на меня острием кинжала так, чтобы Руслан четко проследил за этим жестом. — Даже жаль портить такой экземпляр. Жаль убивать. Очень жаль.
— Мастер, а может, сначала развлечемся? — ухмыляясь, спросил белобрысый парень, руки которого были покрыты сплошными татуировками, которые плавно перетекали на шею.
— У Руны снова спермотоксикоз! — выкрикнул рядом стоящий мужчина с бородой, а остальные поддержали его гоготом.
— Отсоси, — демонстративно сжав свой пах, бросил белобрысый.
— Заткнулись оба! — гаркнул шрамированный, поднимаясь и направляясь в мою сторону.
Я сжалась, и попыталась отползти подальше, но лишь уперлась в ствол дерева, испепеляя взглядом изуродованного мужчину. Он присел напротив меня, и попытался взять за подбородок, но я дернула головой, не даваясь ему, исподлобья смотря на него ненавистным взглядом, а он ухмылялся в ответ.
— Строптивая, значит, — хмыкнув, проговорил наемник, оценивая меня взглядом. — Что ж, воспитаем, — оскалившись, дополнил, тут же маякнув своим людям рукой.
— Оставь ее, Шрам. На внутреннем рынке за нее хорошо заплатят. Она из Внешнего, — процедил Руслан, а мужчина перевел пытливый взгляд с меня на него.
— Ну надо же, — изобразив на лице неподдельное удивление, проговорил здоровяк. — Все складывается лучше, чем я ожидал. В таком случае хороший трах никому не повредит, — потрепав меня по волосам, прикусив губу, из-за чего рассеченное шрамами лицо и вовсе стало похоже на омерзительную маску, дополнил верзила.
— Я не советовал бы тебе ее касаться, — рычащие нотки так и проскальзывали в голосе мучителя, а наполненный черной ненавистью взгляд смотрел прямо в глаза Шраму, который продолжал скалиться.
— А кто сказал, что я буду ее касаться? — вздернув брови, вопросил мужчина. — Руна, Лор, Тим, кажется, я еще не отблагодарил вас за тару. Она ваша. Только сильно не зверствуйте, мы тут закончим и присоединимся, — играя на публику, расплываясь в ухмылке, проговорил мужчина, а мое сердце ухнуло вниз, когда трое наемником двинулись в мою сторону.
Я не слышала, что говорил наставник Шраму, не слышала, что тот отвечал ему, всеми мыслями погрязнув в том дерьме, в которое меня макнули с головой. Трое мужчин. Трое насильников, что подняли меня и потащили куда-то в сторону, заставив распахнуть глаза от созерцания деревянного, двухэтажного дома, поросшего травой, который находился за моей спиной, к которому мы шли с Русланом, в котором мы хотели укрыться в эту ночь, и в котором я встречу свою смерть. Но хуже всего было не это. Хуже всего было ее ожидание. Хуже всего было осознавать, что прежде чем я ее встречу. Я буду так сильно ее желать, с разрывающимся на куски сердцем, что разревусь, когда использованное, израненное тело, лишенное души, рухнет на землю. Когда я вновь стану свободной. Истинно свободной.
Глава 33
Страх сковывает тело в стальные оковы. Дыхание сбивается. Затрудняется. Перед глазами все плывет. Меняется. Дверь. Стол. Стулья. Дерево. Скрип. Меня заносят в соседнюю комнату. Затхлый воздух. Сырость. Вонь. Впору бы задохнуться, но дьявол держит в сознании. Заставляет сердце обливаться кровью, заходиться в бешеном ритме. И боль. Такая сильная. Жгучая. Руки уже онемели от хватки животных, что затащили меня сюда.
Они смеются. Переговариваются. Бросают в воздух громкие фразы. Издеваются. Решают, кто первым отымеет меня в рот. И тошнота у горла. Хочется сплюнуть это все дерьмо им в лицо. Шум в ушах. Качаю головой. Царапаюсь. Это все, на что я способна. И это забавляет их — убивает меня.
— Давай эту суку сюда, — хрипит двухметровый амбал, а меня кидают на кровать и я кричу.
Звонкая пощечина, и правую щеку обжигает огнем. В глазах темнеет и от этого не легче, ощущение отвратных рук снующих по телу, прибавляют сил для борьбы. Распахиваю глаза, вижу перед собой белобрысого, больше всего возникавшего. И ярость, такая адовая ярость одолевает. Поглощает.
Дерусь. Бред. Гребанный бред. Разве можно назвать это дракой? Руки мгновенно заламывают. Переворачивают на живот, и я шиплю, кусаюсь.
— Ох, как же я люблю крикливых, — рокочущим голосом произносит надо мной наемник, приподнимая мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть на него, и вырваться у меня не получается. — Ты любишь сосать, девочка? Скажи мне, как часто твой рот занят членом твоего мастера? — ухмыляясь, тянет рыжий.
— Пошел к черту, — переполненным ненавистью голосом отвечаю, чтобы тут же сплюнуть ему в лицо и получить за это сокрушающую пощечину.
— Расскажи ей, Лор, — бросает Руна, и я слышу, как рвется под натиском его ножа моя экипировка, в то время как третий наемник вжимает меня в кровать рукой, не давая мне пошевелиться.
— Думаешь, она настолько тупа? — отзывается рыжий, а я едва могу сконцентрировать на нем свой взгляд, охваченная паникой. Убитая страхом.
— Думаю, она откусит тебе член, если ты попытаешься его засунуть в нее, — отзывается третий, руками разрывая сделанный надрез, стаскивая с брыкающейся меня низ костюма.
Дрожь пробирает тело. И мозг отказывается воспринимать реальность. Я чувствую рыскающие по голой коже руки и кричу во весь голос, пока не лишаюсь белья, а перед лицом не начинаю наблюдать полувставший член рыжего, который надрачивает его надо мной.
Руки в тисках. Сердце заходится в бешеном ритме. Слезы скатываются по щекам, и истеричный крик вырывается из горла. Им же это только приносит удовольствие. Они привыкли насиловать. Привыкли брать и истязать. Им нравится это делать. Они вкушают каждый миг. Наслаждаются.
Боль. Лор ловит мое лицо за подбородок. Стискивает до онемения челюсть. Смотрит пылающим взглядом. Пытается заставить открыть сцепленный напрочь рот.
— Девочка, ты не выйдешь отсюда живой. Мы вытрахаем тебя во все щели, а потом бросим подыхать, как придорожную шваль. И лучше бы тебе расслабиться, иначе больнее будет, — с мнимой обеспокоенностью, издеваясь, произносит Лор, в то время как двое наемников рывком приподнимают мое тело, зафиксировав в коленно-локтевой.
Руки заламывают. Лицо упирают в матрас. Вжимая с такой силой, что черепная коробка трещит из-за натиска. И резким толчком выродок входит в мое тело, заставляя взвыть от раздирающей боли. Начать вырываться. Рыдать. Ныть. Молить.
Он входит до упора. На сухую. И кажется, что сердце сейчас разорвется, как и глотка от воплей, что я издаю. Слезы градом покрывают щеки. Стеклянный взгляд упирается в полуразвалившуюся тумбу, игнорируя то, как встал член Лора, что с животным пылом пристально следит за действом, развернувшимся на его глазах.
Моей ладонью сжимают чью-то плоть. Водят по влажному стволу. И тошнота подкатывает к горлу. Я глотаю истерику. Закрываю глаза. Снова взрываюсь, растворяюсь в потоке боли от сильного толчка, что сопровождается животным рыком. И чувствую, как Руна пристраивается рядом с истязающим меня наемником.