Шел только пятый день моей ссылки вместе с Драко, но я уже порядком заколебалась ежесекундно выслушивать нагоняи и едва ходить после нещадных тренировок два раза в день. Два. Чертовых. Раза. В день. Я один едва выносила, на втором же выносили меня, правда, пока еще не вперед ногами, и на том спасибо.
— Это должно было меня задеть? — вопросила я, за что получило пинок по щиколотке, несильный, но достаточно ощутимый.
— Это должно было подбодрить тебя, слабачка, поднимайся, у нас еще два ранга, — протягивая мне руку, передразнил меня наемник, а я устремила на него испепеляющий взгляд.
— Когда-нибудь, я надеру твой зад, — ткнув указательным пальцем ему в грудь, проговорила я, и моментально поплатилась за свои слова, когда правую ягодицу обожгло как огнем от ладони Канта.
— Ага, только сначала я надеру твой…
***
— Драко, имей совесть, хватит жрать, — недовольно бросил наемник, скептически изучая меня, поедающую йогурт.
— Что? — не выдержав, спросила я.
— Когда вы уже наедитесь? Один полдня ест все, что только успевает схватить. Вторая перед тренировками наедается, а потом у нее все болит…
— Ага, только ты у нас один на диете. Что, форму бережем? — поиграв бровями, проговорил Драко, доедая бутерброд и запивая его соком.
— Пошел ты. Все, хватит, дай сюда, — покушаясь на мой йогурт, сказал Кант, а я прогнулась назад, быстренько запихивая в себя еще ложечку.
— О-о, ты понял, как ее нужно тренировать? — смеясь, протянул Драко, а я бросила на него предостерегающий взгляд.
— И не говори. Как на ринге, так реакции ноль, а как еду забираешь так вот она реакция, — все же вырвав у меня полупустую баночку, переглянувшись с другом, проговорил Кант.
— Я убью тебя за это, — серьезно проговорила я, стараясь пригрозить, но никак не рассмешить их, едва не хватающихся за животы.
— Да ладно, кушай, ребенок, может сил прибавится, — погладив меня, уворачивающуюся по голове, сказал мужчина, все же слопав одну ложечку, и вернул мне йогурт».
С ним было просто: тогда и сейчас. Да, я получала и неслабо, когда начинала отлынивать или просто лениться, или же когда не слушала его, но я всегда получала за дело и никогда просто так, как это было здесь. Но никто не давал мне выбирать, и мне приходилось плыть по тому течению, по которому меня направили, с тучей подводных камней.
— Я не могу и не хочу запрещать тебе этого. Но я по-прежнему не знаю, как тебе помочь.
— Всем не поможешь, Кант, — полушепотом проговорила я, вспоминая давний разговор у меня в квартире, когда он и Драко думали, что я их не слышу, но это было не так. — Чем я тебе ее напоминаю?
— Ее?
— Да, ты знаешь о ком я.
— Нет, не знаю, — напряженно посмотрев на меня, произнес наемник, а я выпрямилась, прямо смотря на него.
— Ты сказал Драко, что я напоминаю тебе Лексу, твою сестру. Чем я тебе ее напоминаю? — нахмурившись оттого, что Кант отвернулся, спросила я, отмечая, как он стиснул челюсть.
— Тем, что ты, как и она, была втянута не по своему желанию. И что ты, как и она, закончишь не лучше, — проговорил наемник, а его голос дрогнул, на последнем слове.
— Что ты имеешь в виду? — отстранившись от него, вопросила я, чувствуя себя отвратительно из-за того, что он так и не смотрел на меня.
— То, что ты не создана для Системы. То, что она сожрет тебя. Пропустит твои внутренности через мясорубку и выплюнет. Черт, Рита, ты не выживешь здесь! Не выживешь, как и она. У тебя нет шанса, — поднимаясь, когда я отступила от него, перестав как-либо его касаться, выплюнул Кант, разворачиваясь и собираясь уходить.
— Ты не можешь бросить мне это в лицо и уйти! — толкнув его в спину ладонями, выкрикнула я, ощущая, как нещадно бьется мое сердце, готовое разорвать мою грудную клетку. — Не можешь!
Он развернулся слишком стремительно, так же как и впечатал свой рот в мой, заставив меня едва ли не задохнуться под его натиском. Глубоко, слишком глубоко. Он неистово целовал меня. Удерживая за подбородок, откровенно пользуясь моей потерянностью, кромешной дезориентацией. Лаская языком мой язык, скользя по небу, давая попробовать себя на вкус, кусая при этом.
— Я всего лишь сказал правду, — откровенно посасывая мою нижнюю губу, отрываясь от меня лишь на секунду, проговорил Кант и снова поцеловал меня, блокируя все мои попытки к сопротивлению, не принимая отказа.
Я ударила его ладонью по лицу, прикусив его язык, с горящими глазами смотря на него, ощущая себя мертвой, неживой. У меня не было слов. Да и они были не нужны. Он видел все в моем взгляде. Он видел то, что я больше не хотела знать его.
Он не имел права целовать меня. Он не имел права делать что-то насильно. Этого и так слишком много, слишком много для одной меня. Для одной разбитой меня.
Глава 40
Кожу щекотала бушующая внутри меня злость, вынуждая волоски на моем теле становиться дыбом. Организм же требовал разрядки. Требовал вернуться и трахнуть горячий, умелый рот моей фаворитки. Но закипающий мозг не давал расслабиться, и я рыскал в поисках Риты по коридорам особняка, извечно натыкаясь на кого-то, кто жаждал со мной выпить, поделиться девочкой, наладить какие-то контакты и это лишь распаляло мой гнев, готовый пролиться в жестокость.
— Палач, — грубый голос окликнул меня, и я остановился, едва не прибив молоденького официанта, которого уже успел кто-то почти раздеть. Отвратительно.
— Велиар, ты все еще трезв, не странно ли? — обернувшись, проговорил я, отмечая за спиной моего друга громилу Ракшара, что было вполне ожидаемо.
— Не более чем то, что ты ходишь со стояком в штанах, — бросил в ответ тартаровец, а я ухмыльнулся, качая головой.
Он был прав, как обычно прав. Стояк был и куда ему деться? Я только высунул свой член из горячего рта Нелли, которая делала мне ахуитительный минет. Спрашивается: на кой черт я это сделал? Почему не дал ей продолжить и не бросил Рите предложение присоединиться? На кой черт я ее ищу?
— У тебя с этим проблемы? — вскинув брови, вопросительно проговорил я, отмечая улыбку на лице Велиара.
— У кого проблемы, так это у тебя. Взорвешься от перенапряжения, — остужая мой пыл, ответил наемник, а я пристально посмотрел на него. — Если бы я хотел обсудить твой стояк, то сейчас я действительно был бы пьян.
— Есть что-то, чего я не знаю? — прищурившись, вопросил я, игнорируя музыку и то, что происходило в зале празднования.
— Да, но не здесь. Идем со мной, — кивнув головой, проговорил тартаровец и я безоговорочно последовал за ним, совершенно забыв о своей первоначальной цели.
Поднявшись на второй этаж, Ракшар открыл перед нами массивные деревянные двери, и я проследовал в покои, отведенные команде Велиара, отмечая миловидную девочку, которую ему презентовали как мне Киру, сидящую на коленях у Осо, и кормящего ее с рук Василиска. Я покосился на друга, ухмыляясь, остро ощущая необходимость подшутить над тем, что его Истинная, должно быть, может оторвать ему член, раз он даже не притронулся к подарку. Впрочем, я пока еще сам к своему не притронулся, отдав ее команде, надеясь на то, что она хорошо знает свое дело, иначе Ворон подпортит ей мордашку, а этого мне бы не хотелось. Нужно было бы сказать ему, чтобы он держал свое дерьмо при себе, но я этого не сделал.
— Присаживайся, Палач, что-то будешь? — проговорил Велиар, располагаясь на кожаном кресле, давая знак молоденькой официантке, зажатой в углу, которую я не заметил изначально, подойти к нам.
Сев напротив тартаровца, я потер подбородок и окинул девочку скучающим взглядом. Сколько их здесь было? Сотня потерянных душ? Думаю больше. Несколько сотен забитых, ущемленных, безнадежных девушек и юношей разных возрастов: едва достигших восемнадцати, но не старше двадцати трех. Пять лет ада и потом ты списанный товар, который подлежит утилизации, если кто-то не решит тебя купить. А для чего купить? Для того, чтобы отсасывать мастеру, и неважно баба ты или парень. Сказали — делаешь, если не хочешь лишиться головы. Могут и на трудовые работы отправить, если как потаскушка не катишь, но дедовщину никто не отменял. Свой строй есть везде. Так было и так будет. Так заведено. Система, мать ее, клоака на земле.