Let love therefore be what it will, — my uncle Toby fell into it.
{Итак, пусть любовь будет чем ей угодно, – дядя Тоби влюбился. (Пер. А. Франковского.)}
В наше время тире считают врагом грамматики. Отчасти потому, что в большинстве сообщений, посылаемых по электронной почте или мобильному телефону, текст отрывист и неструктурирован, так что тире успешно заменяет в них все остальные знаки препинания. I saw Jim — he looked gr8 — have you seen him — what time is the thing 2morrow — C U there. {Я видел Джима – он в порядке – ты его видел – завтра во сколько – увидимся там.} Почему тире à la mode? {в моде (франц.)} Наверно, потому что его легко использовать; потому что его трудно использовать неправильно; но еще и потому, что его трудно не заметить. В современных шрифтах точки и запятые бывают очень мелкими, зато симпатичная горизонтальная черточка сразу бросается в глаза. Но как на клавиатурах старых пишущих машинок персоной нон грата был восклицательный знак, так в наши дни порой приходится тщетно искать тире. Долгие годы я со своей клавиатурой Apple не решалась отображать поток сознания, считая, что придется самой мастерить квазитире из парочки дефисов. Когда неделю назад я узнала, что могу напечатать настоящее тире, нажав одновременно на дефис и на «Alt», у меня был настоящий праздник. Хотя в наши дни различие между смелым размашистым тире и его младшим братцем дефисом совершенно стерлось и нуждается в объяснении. Тире, как правило, призвано соединять (или разделять) фразы и предложения, а озорной малыш дефис (используемый в таких выражениях, как quasi-dashes, {квазитире} double-taps {двойной удар (по клавишам)} и stream-of-consciousness {поток сознания}) соединяет (или разделяет) лишь отдельные слова.
Верно ли, что тире по сути своей несерьезны? Конечно, их избыток свидетельствует об экзальтированности и бьющей через край глупости, как видно на примере мисс Бейтс из «Эммы» Джейн Остин:
How do you do? How do you all do? — Quite well, I am much obliged to you. Never better. — Don’t I hear another carriage? — Who can this be? — very likely the worthy Coles. — Upon my word, this is charming to be standing about among such friends! And such a noble fire! — I am quite roasted. {Как вы поживаете? Как вы все поживаете? Я – спасибо, хорошо. Лучше не бывает. Я слышу звук кареты? Кто бы это мог быть? Наверное, достопочтенный Коулз. Честное слово, как приятно быть в кругу друзей! И такой жаркий огонь! Я почти поджарилась!}
Но тире вовсе не всегда говорит о недомыслии. Это слово (dash) имеет тот же корень, что и глагол (to dash), происходящий от среднеанглийского глагола dasshen – «ударять, бросать, разбивать». Суть в том, что одиночное тире создает резкий водораздел, позволяющий передать юмор, снизить пафос, усилить контраст. «Сейчас что-то будет», – заговорщицки шепчет (а если вам повезет, то и подмигивает) одиночное тире. Большим мастером драматического тире был Байрон:
Запятая здесь попросту не справилась бы, особенно учитывая ритм, который гонит вперед. Правда, про Эмили Дикинсон говорят, что в пристрастии к тире, точно в зеркале, отразилась суть ее мыслительного процесса, полного внезапных скачков и озарений; может, конечно, и так, а может, какой-то садист выдрал из ее пишущей машинки клавиши с остальными знаками препинания.
Парные тире – совсем другая история. Они играют ту же роль, что и круглые скобки, и тут важно решить, когда лучше поставить скобки, а когда – тире. Разница может быть весьма незначительной, но сравните следующие два предложения:
Не was (I still can’t believe this!) trying to climb in the window. {Он пытался (до сих пор не могу в это поверить!) забраться в окно.}
He was — I still can’t believe this! — trying to climb in the window.
Можно ли сказать, что один вариант лучше другого? При чтении вслух различие незаметно. Но при зрительном восприятии, на мой взгляд, скобки наполовину уничтожают вводную ремарку, наполовину подавляют ее, в то время как тире приветствуют ее с распростертыми объятьями.