Fares were offered to Corfu, the Greek island, Morocco, Elba, in the Mediterranean, and Paris. Margaret thought about it. She had been to Elba once and had found it dull, to Morocco, and found it too colourful[265].
При таких обстоятельствах у добропорядочной точки с запятой нет иного выхода, кроме как вмешаться и навести порядок:
Fares were offered to Corfu, the Greek island; Morocco; Elba, in the Mediterranean; and Paris. Margaret thought about it. She had been to Elba once and had found it dull; to Morocco, and found it too colourful.
Так гораздо понятнее. За что спасибо полицейскому – точке с запятой. Однако такое подавление бунта запятых чревато двумя опасностями. Во-первых, задумав последовательность разъяснительных точек с запятой, автор, увы, может по забывчивости или рассеянности перейти на запятые. Во-вторых, слабохарактерный автор, увлекшись, забывает о том, что точкой с запятой можно соединять только полные предложения. Иной раз – до сих пор я никому в этом не признавалась – я позволяла своему тексту уподобиться потоку сознания; нечто в стиле Вирджинии Вулф; неполные предложения; и чувствовала себя прекрасно; что огорчительно.
Осталось кратко упомянуть о последнем способе применения точки с запятой. Как мы видели в главе про запятую, нельзя писать: Не woke up in his own bed, however, he felt fine. Слова-связки типа however, nevertheless, also, consequently и hence требуют точки с запятой. Честно сказать, мне это кажется совершенно очевидным. Как бы я не отрицала все эти старомодные «сосчитай до двух», здесь точно нужно перевести дыхание. Читая Не woke up in his own bed, and he felt fine, вы не задерживаете дыхание перед словом and. Вы несетесь на всех парах. А вот при чтении фразы Не woke up in his own bed; nevertheless, he was OK вдох получается автоматически.
Нет ничего удивительного в том, что писателей интересует пунктуация. Говорят, что последние слова одного известного писателя XX века были: «Нужно было реже ставить точку с запятой». Несмотря на долгие поиски, я так и не выяснила, кто это сказал, но верю, что так и было. Если же окажется, что никто еще не успел этого сказать на смертном одре, я приберегу эту фразу для себя.
Главное, что нужно помнить о нашей системе пунктуации, – она очень стесняет в средствах. Писателям, пестующим свой индивидуальный стиль, приходится выжимать максимум возможного из жалкой горстки знаков препинания. Понятно, что они впадают в отчаяние, когда их заставляют отказаться от выбранного варианта в угоду правилам того или иного издательства. Вы пишете apple tree[266], а выясняется, что здесь принято писать apple-tree. Вам обидно. Вам это кажется извращением. И от такого не гарантирован никто. Я слышала, что когда рассказ Салмана Рушди «Свободное радио» (из сборника «Восток-Запад», 1994) был впервые опубликован в «Атлантик мансли», журнал без согласования с автором расставил знаки препинания в его намеренно бессвязном повествовании, вообразив, вероятно, что Рушди будет счастлив, если кто-то возьмет на себя этот труд (поручаем же мы посторонним уборку квартиры). Николсон Бейкер в очерке по истории пунктуации в книге «Размеры мыслей» (1996) рассказывает о битве, разгоревшейся между ним и корректором по поводу того, заменять ли слово pantyhose[267] на panty hose. Кстати, Бейкер выступает за возврат к сложным знакам препинания, таким как запятая и тире (,—), точка с запятой и тире (;—), двоеточие и тире (:—); а в книге «Комнатная температура» (1990) он так поэтично размышляет о форме запятой («она похожа на педаль рояля, личинку комара, ноздрю, виток элементарной частицы, нос гондолы…»), что… одним словом, вы ничего подобного не слышали.
Посмотрите, как пунктуация меняет смысл в следующем примере:
Тот locked himself in the shed. England lost to Argentina[268].
В таком виде эти два утверждения могут быть совершенно не связаны между собой. Вам просто сообщают, что в прошлом произошли такие события.
Тот locked himself in the shed; England lost to Argentina.
На основании точки с запятой можно сделать вывод, что произошли они одновременно, хотя, возможно, Том заперся в гараже от отчаяния, не в силах больше смотреть этот матч, и до сих пор не знает счета. Появление точки с запятой наводит на мысль, что эти два события (Том забился в гараж, а Англия проиграла Аргентине) кого-то сильно задели за живое. «Мам, день был жуткий: Том заперся в гараже, Англия проиграла Аргентине, а кролик перегрыз кабель стиральной машины, и его убило током».
Тот locked himself in the shed: England lost to Argentina.
Вот теперь все ясно. Том заперся в гараже, потому что Англия проиграла Аргентине. А что еще ему оставалось?
Печально, что люди больше не учатся применению точки с запятой и двоеточия. Ведь, помимо всего прочего, в нашу эру клавиатур QWERTY[269] мизинец правой руки, лишенный своей традиционной функции, может попросту атрофироваться. Однако главную причину указал Джозеф Робертсон в 1785 году в своем эссе о пунктуации: «Искусство пунктуации оказывает огромное влияние на письмо, ибо улучшает ясность, а следовательно, и красоту любого сочинения». В этом прогнившем мире нельзя недооценивать ясность и красоту сочинения. Конечно, двоеточие и точку с запятой можно назвать «виньетками», но эти виньетки придают языку то изящество, без которого он бы пропал.
Знаки отличия
В 1885 году Чехов написал рассказ «Восклицательный знак». В этой пародии на святочные истории коллежский секретарь Перекладин проводит рождественскую ночь без сна: накануне в гостях его обидели, усомнившись, что он умеет грамотно расставлять знаки препинания. Понимаю, пока звучит не слишком увлекательно, но не спешите перелистывать страницу: Чехов есть Чехов, с ним не соскучишься. На вечеринке уязвленный Перекладин настаивает на том, что он – хотя университетов и не кончал – за сорок лет практики прекрасно освоил расстановку знаков препинания. Однако спать он ложится расстроенный, и его одолевают видения. В это знаменательное Рождество его, точно Скруджа[270], посещает вереница призраков, преподнося незабываемый урок.
Что за призраки? Да знаки препинания. Рассказ-то о пунктуации. Сначала Перекладина с воздуха атакует стая разъяренных запятых. Коллежский секретарь рассказывает известные ему правила постановки запятых, и они улетают. Потом появляются точки, двоеточия, точки с запятой, вопросительные знаки. Герой и с ними успешно справляется. Но тут вопросительный знак разгибается, выпрямляется, и Перекладин понимает, что поставлен в тупик. За сорок лет у него ни разу не возникло необходимости в восклицательном знаке! Он понятия не имеет, для чего этот знак нужен. Вывод для читателя очевиден: Перекладин никогда не испытывал эмоциональных потрясений – ничего связанного с восторгом, негодованием, радостью, гневом и прочими чувствами, которые призван выражать восклицательный знак.
Все эти привидения не могут сравниться с сиротливо притулившимся у камелька костылем Малютки Тима[271], но Перекладину от этого не легче.
265
Билеты предложили на греческий остров Корфу, в Марокко, на средиземноморский остров Эльбу и в Париж. Маргарет все тщательно взвесила. На Эльбе она была – там скучно. В Марокко тоже – там слишком пестро.