— Зови, — махнул рукой Рома.
Он размяк от выпитого пива, возбуждение от игры прошло, предоставив место благодушному настроению.
— Василий Петрович, идите к нам. — Я замахал обеими руками.
Сударенков обомлел. Он постоял, подумал немного, потом обреченно махнул рукой и направился к нам, долго втискивался в машину, устраиваясь поудобнее. Молча забрал бутылку с пивом и также молча съел все бутерброды с салом.
Рома настолько ошалел от счастья — как же, «Зенит» попал, наконец-то, в третью лигу! — что окончательно потерял интерес к обсуждению деталей игры.
Вообще Рома выглядел каким-то другим, не таким крутым, как в университете. Он хлопал глазами, слегка пьяными от выпитого пива и игры, радостно потирал руки, хлопал жующего Василия Петровича по плечу. Я смотрел на Рому и никак не мог понять, чему это он радуется.
Неужели он нас обоих отравил своим пивом? Два трупа в отделе — это уже явный перебор!
— Дэн, завтра приступим? — Он подмигнул мне сначала одним глазом. Потом вторым. Немного подумал и мигнул обоими глазами.
Вот так вел себя Рома Галеев, потенциальный преступник, активно разрабатываемый отделом уголовного розыска.
А главным разработчиком являлся я, собственной персоной, Денис Александрович Белов.
— Приступим! — Я согласился, конечно, и не понял сразу, к чему мы приступим. К страхованию имущества или к потреблению пива в неограниченных количествах.
— Когда подъедешь? Утром? Днем? Вечером?
— Днем, — неопределенно ответил я.
— Вот и хорошо, — удовлетворился Рома и пристал к Василию Петровичу: — Еще сала?
— М-н-нет, — замычал Василий Петрович, чуть не подавившийся от неожиданности.
— Ешьте, сегодня хороший денек, солнце, ветер, зенитовцы победили, я встретил Дэна, договорился о сделке. Отлично! — Он весело подпрыгнул на сиденье машины.
Он не сможет дожить до завтра. Ему хочется начать новый день уже сегодня, подумал я, глядя на Рому. Наверное, он добьется в своей жизни многого. Столько энергии, страсти, эмоций. Вот бы мне так!
— Завтра — воскресенье. — У Василия Петровича прорезался ровный звучный голос.
— Ч-что? — закричал Рома.
— Воскресенье, — подтвердил Василий Петрович.
Рома насупился, уж больно ему хотелось побыстрее заполучить дорогого клиента. Если бы он мог, он бы заставил солнце крутиться с удвоенной силой, чтобы быстрее наступил понедельник.
Честно признаюсь, я бы попросил солнце крутиться в два раза медленнее, чтобы злосчастный понедельник наступил через неделю, может, за это время император умрет или слон сдохнет. И Стрельников узнает о моем позорном конце позже на неделю, и то хвала господу.
Но, увы, повернуть солнце вспять не в моих силах, как и Роме не поторопить его.
Василий Петрович аккуратно сложил измызганную газету и скомкал ее. По шуршанию бумаги мне стало ясно, Василий Петрович предлагает мне прикрыть лавочку, то есть зовет на выход.
— Рома, спасибо. До понедельника.
Я вылез из машины и долго ждал, пока из нее выберется Василий Петрович.
Рома помахал нам рукой и умчался на своем «мерсе». Мы остались вдвоем на опустевшей площади. Везде валялись газеты, мусор, остатки фанатских безделушек.
— Денис, не говори ничего начальству. Пусть останется между нами, — робко попросил Василий Петрович.
— Петрович, о чем речь? Конечно, не скажу. Погорим вместе, — залихватски подхватил я. — Это ты меня охранял?
— Я, — заулыбался Петрович.
Я снисходительно похлопал его по плечу. Так хлопают незадачливых полицейских в западных фильмах народные герои типа Джеймса Бонда. Дескать, куда тебе, малыш, до великих мира сего.
В этот раз Джеймса Бонда играл я, Денис Белов, а незадачливым полицейским являлся, конечно же, Василий Петрович.
Домой я добирался часа три. Мама уже спала, на кухне в кастрюльке грядкой улеглись холодные котлеты. Я поднял крышку и равнодушно поглядел на них, сегодня мне не хотелось уподобляться Васисуалию Лоханкину.
Наверное, потому, что я наелся халявного сала в гостях у Ромы Галеева.
Я долго ворочался в постели, отгадывая сложную загадку — где достать деньги? Так и не найдя иного выхода, кроме маминого кошелька, я крепко заснул. В эту ночь мне ничего не снилось, кровожадная гринда покинула меня. Я еще не знал, что она покинула меня ненадолго.