Мама! Мама! Мама!
— Эй, парень, ты чо, охренел? Маму зовешь, мать твою!
Пришлось открыть глаза, хотя расставаться с детским сном мне до жути не хотелось. Таксист обалдело глядел на меня. Его ошалелый взгляд напоминал рачьи глаза, такие же выпученные и круглые, и в них застыл ужас.
— Ты орешь уже десять минут, я тебя добудиться не могу! — Водитель сердито засопел, шевеля ноздрями. — Лечиться надо, — сердито добавил он и отвернулся. — Приехали, выходи!
Я вытащил пятьсот рублей и кинул их на сиденье.
Как объяснишь водителю такси, что мне снился детский сон и во сне меня поманило счастье, но оно не показалось мне, чего-то испугалось и спряталось.
Почему счастье в образе невидимой мамы? Так это же просто! Мама, море, чайки, счастье! Чувствуете музыку слов? Так-то…
— Забери деньги, пригодятся, — буркнул водитель, поворачивая ключ зажигания.
Дожил я до светлых времен, уже шофер такси сострадает мне, даже денег от меня не берет, думает, деньги на лечение пригодятся. Совсем я стал убогонький, а все из-за того, что мой молодой неокрепший организм свесился ненароком головой вниз с девятого этажа. Но ведь не по своей же воле! А это очень вредно для неокрепших организмов начинающих юристов.
— Шеф, извини, загулял, вот и уснул. Пасха скоро, Христос воскрес! Держи еще. — Я бросил на сиденье еще пятьсот рублей.
Так я и знал, лишние деньги нигде и никогда не помешают. При виде еще одной пятисотрублевой купюры глаза таксиста заблестели, и он сразу забыл о христианском милосердии, схапал пятерней тысячу рублей и крутанул ключ в замке.
Машина рванула с места, как застоявшийся конь, и умчалась в город в поисках богатых клиентов.
Наверное, в этой жизни мне уже не придется встретиться с этим таксистом, подумал я, стараясь выветрить из себя неприятный осадок, но чувство неловкости не проходило, словно меня вырвало в публичном месте перед громадной толпой.
Как хорошо, что жизнь разводит в разные стороны тысячи и тысячи людей. Земля исчезнет вместе с Галактикой, если все люди, встретившиеся хотя бы один раз, уже больше никогда не расстанутся.
Но таксист останется в моей памяти надолго, он будет существовать во мне, являясь одним из тысячи моих лиц. Потому что все мы — это не мы, это проявление всех живущих на планете.
Вот с такими бредовыми мыслями я шагнул в Юлин двор и посмотрел на подъезд дома.
Машина Ковалева торчала недалеко. Судя по открытой дверце, не вынутому ключу, небрежно забытому впопыхах, я понял, что Юле сейчас приходится несладко. Я вытащил ключ зажигания, нашел в бардачке отвертку и долго ковырял шину, пока колесо не зашлось сиплым звуком. Машина благополучно осела на левый бок, а я, раздраженно пнув ботинком в спустившуюся шину и уверившись в полной надежности содеянного, твердой поступью зашагал к подъезду. Ключ от машины я выбросил в мусорный бак, до краев наполненный отбросами цивилизации.
Пусть попрыгают около нее, злорадно думал я, тщетно вдавливая кнопку лифта. Лифт, разумеется, не работал. Знаменитая табличка с надписью «Лифт не работает уже полгода» валялась рядом. Пришлось пнуть и ее; табличка, загремев раскатами грома, скатилась в шахту лифта.
Почему мне везет на сломанные лифты? — паскудная мыслишка отравила победное чувство, поселившееся в моей душе в результате спущенной шины.
Сверху послышались голоса, я без особого труда разобрал сиповатый басок Ковалева. Я рванулся к выходу, но понял, что не успею, и тогда нажал кнопку чьей-то квартиры. В замке что-то загремело, брякнула цепочка, и дверь распахнулась. На пороге стояла старушка, разглядывая меня цепким, внимательным взглядом.
Услышав голоса сверху, топот быстрых ног, старушка рванула меня за рукав и втащила в квартиру.
— Стой тут, а то грязи нанесешь, — ворчливо произнесла она, всем телом налегая на дверь.
Старушка уставилась в «глазок», стараясь высмотреть, кто там тарахтит по лестнице, словно дом взяли штурмом десантники Усамы Бен Ладена.
— Ишь, моду взяли, бегать по дому, как по собственной кухне, — ворчала она, вжимаясь в «глазок» и обнимая дверь обеими руками, будто пыталась объять все видимое пространство.
— Бабушка, сколько их? Там девушка есть?
— Нет там твоей девушки. — Старушка никак не могла расстаться с дверным «глазком». — Знаю я твою барышню. Катается все на иномарках да на «Мерседесах» разъезжает.