— Сколько добра на тебя перевожу… Испанец только ухмыльнулся. Поднялся и пошёл к лестнице, ведущей в противоположную, от захваченной нами, галерею. Тут все больше шныряла пехота, но и наших нарисовалось четверо… Двое стоят у какой то кельи — вроде как на часах. Серьёзные — до не могу! Подошёл — они расслабились…
— Чего у вас там такое? Генерала, что ли захватили? Немолодой боец ответил серьёзно — без шуток, как у нас водится:
— Настоятель монастыря там… Охраняем — как бы не обидел кто! Ну не хрена себе! Мы там воюем, значит — с риском для жизни, а они тут священника охраняют?! Боец, видимо прочитал по моему лицу — что я думаю по этому поводу, но не смутился. А вот молодой — струхнул… Молча рванул дверь на себя; с силой захлопнул перед носом "старичка": показал ему степень своего недовольства! И что у нас тут?
— А тут у нас — картина маслом… За столом сидит попик — местный настоятель; за ним пара служек, а у двери — пара наших бойцов. Из молодых, да ранних… Дело своё знают — потому их Старинов и взял в отряд. Да, к тому же — испанцы… Резко обернулись на удар дверью и напряглись, глядя на меня. Да к чему весь этот сыр-бор? Глянул на насторожившегося настоятеля. Ах вот оно В ЧЁМ ДЕЛО!!! И как я сам не допёр до этого? Ведь посылала же чуйка мне сигналы, да подсказки! А я не обратил внимания — только какое то беспокойство чувствовал. А, оказывается — вон она в чём причина!
Память мне услужливо подсказала: слышал ты, что местный настоятель — чуть ли не святой! Больным, да страждущим помогает: излечивает многие болезни… Не все, но многие! К нему даже из Мадрида не ленятся приезжать! Не за даром, конечно лечит — за подношения… Но с разных людей — по разному. И все после лечения… Умно… Окинул попика оценивающим взглядом — тот под ним непроизвольно поежился, но величественности не потерял. Шагнул к нему — настоятель встал.
— Дай мне сюда эту штуку… — ткнул я пальцем в медальон на его груди. ДА! ТОТ САМЫЙ МЕДАЛЬОН! Мошенник! Чужой вещью себе святость заработал! — ворохнулась во мне злость. Отдашь! Пальцы левой руки воткнулись в жирное брюхо попика; тот от боли согнулся и я, ухватившись за серебристую цепочку, просто сорвал её через склонённую голову. Но в карман положить не успел… Шорох за спиной и за левое плечо вцепилась рука, рывком разворачивая меня назад!
— Ты что делаешь гад! — заорал молодой испанец. Кулак понёсся мне в лицо! Точно — молодой из ранних! Сначала надо бить, а потом говорить — если это тебе надо… Правой рукой с медальоном прижал на плече его руку разворачиваясь; левая снизу ударила его под нос и, продолжая движение, обвилась снаружи — вокруг прижатой к плечу, руки. Наклонил голову влево, уходя от смазанного болью удара и рванул обвитую руку вверх! Парень вскрикнул от боли и взметнулся на носочки! Кулаком, со сжатым в нём медальоном, ударил его снизу в подбородок! Умно ударил, чтобы не сломать медальон: стороной большого пальца! Испанца швырнуло ударом на стену кельи настоятеля, по которой он и "стёк" на пол… А второй? Второй не двинулся с места… Метнулся к упавшему "защитнику"; наступил на правую руку; присел и упёрся коленом в грудь. В руке сверкнул устрашающих размеров штурмовой нож! Острие упёрлось в горло парню.
— Не тронь настоятеля… — прохрипел испанец…
— Ты на кого руку поднял герой? — прошипел я, контролируя второго бойца и "чувствуя" спиной попика с монахами. Там пока всё в норме…
— Умереть торопишься боец?! — наклонился к нему, впиваясь жутким взглядом в его зрачки — ты только скажи: я тебе тут же помогу!
— Не тронь настоятеля! — уже яростно выдохнул боец! Уважаю…
— Да на хрен он мне нужен… — бросил небрежно, вставая и убирая ногу с руки откинувшегося без сил молодого защитника… — А ты запомни! — подпустил жёсткости в голос — в следующий раз так просто не отделаешься! О… Обманщик то ожил: повернулся — попик встал…
— Отдай медальон! — властно приказал настоятель. И протянул руку.
— А ты лучше сядь и молча жди начальство — оно решит что с тобой делать! — грубо ответил настоятелю на "наезд" на меня…
— Я тебе сказал! — взревел попик — отдай медальон! Чего это он — не понял я — права тут качает? Ему нужно думать о том, как бы не расстреляли за поддержку мятежников, а он…? И тут до меня дошло: он же — вроде как святой здесь и наверняка пользуется немалым авторитетом у испанцев! Вон как его молодой защищает! Входная дверь начала раскрываться, а в ней — озабоченное лицо пожилого испанца-часового… Боковой удар ногой в раскрывающуюся дверь — (йоко гери в карате) захлопнул дверь, а за ней раздался грохот! Хищно оскалился: Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, а этому — нос сломали. Дверью… Да ещё и по башке, наверняка, прилетело: то то никто не заходит сюда — узнать: что здесь твориться. Рука выдернула "Вальтер"…
— Сядь и закрой рот! — рука с пистолетом вытянулась в сторону попика. Но он не понял ничего — слишком уж привык к обожанию!
— Отдай медальон и тебе ничего не будет! — властно приказал он.
Гулко хлопнул выстрел в закрытой келье; пуля пронеслась впритык к тупой голове настоятеля, вырвав клок волос. Рявкнул зло:
— Это было предупреждение… Второй выстрел разнесёт твою тупую голову на куски! Сел и заткнулся!!! Настоятель тут же сел, вернее рухнул на скамью. Тут тебе не здесь! Сразу дошло, что я не шучу… А теперь надо как то выбираться отсюда — не "уронив лицо"…
Дверь ещё раз распахнулась… Снова бить не стал — на пороге стоял Старинов, а за его спиной — пожилой с разбитым лицом и старший нашей группы. Целая делегация! Хотя — это же то, что мне надо!
— Что здесь происходит? — строго бросил командир, оглядев "поле боя". Молодой с трудом поднялся и вытянулся: успел командир вбить дисциплину хотя бы в молодняк… Сунул "Вальтер" в кобуру.
— Настоятеля монастыря бойцы задержали… Вот — порядок навожу…
— Он что то забрал у настоятеля! — звенящим от негодования (уже ожил?!) голосом "заложил" меня молодой — и не хочет отдавать! Командир повернулся ко мне с немым вопросом…
— Да так… Безделушка. Понравилась мне одна вещица… Интересная штучка — не видел такой. Безделушка — говорю же — усмехнулся я…
— Покажи… — протянул ко мне руку командир. А вот это уже лишнее…
— Потом покажу товарищ командир! — перешёл на официальный тон. Старинов не понял. Набычился; потребовал властно:
— Покажи я сказал! Зря он так: его тон на меня не действует. Однако:
— Позже командир… — применил внушение, успокаивая взбунтовавшуюся гордость товарища Рудольфо. Подействовало. Переключаемся:
— Что у нас с потерями товарищ командир? Раненых много? И переключился — на стоящего за спиной командира, старшего:
— Я же тебе сказал — посиди, дождись нас: отправим в госпиталь…
— Холодно сидеть на камнях — вот и встал… Да и не болит уже ничего… — промямлил он не глядя в глаза. Перебил командира — замолк, глядя вопросительно — извиняюще: говори дальше…
— Убитых трое в моей группе и двое в вашей… Тяжёлых у нас двое… Думаю — до госпиталя не дотянут… Средних пять… Этих сейчас отправим в госпиталь… С царапинами не считали… Не обязан командир отчитываться перед бойцом о потерях, но больно горько узнать о убитых и раненых. Такому командиру как Старинов. Вот и прорвалось…
— Пойдёмте товарищ командир — посмотрим на раненых…
— Я могу… — раздался голос со стороны настоятеля. Мы повернулись: попик начал вставать и раскрыл рот, чтобы продолжить. И я знаю — что он скажет дальше! А мне это надо?!!
Лицо настоятеля в миг налилось багрянцем; раскрытый рот начал судорожно хватать воздух! Из ушей потекла кровь; глаза выпучились — словно от неимоверной натуги; рука схватилась за левую сторону груди и настоятель рухнул на скамью, а голова лицом упала на стол. Тело несколько раз дёрнулось и замерло. Я отвёл взгляд. Инфаркт. Перенапрягся болезный, да перенервничал… И килограммов он много набрал лишних на своей нелёгкой должности… Бывает. На войне — как на войне…
Двух тяжелых, которых командир уже похоронил, я вылечил. Не совсем, конечно… Тяжёлая пуля в живот, разворотившая кишки и вырвавшая кусок из позвоночника… Ясен пень — не жилец: как ещё в нём жизнь держится? Выгнал всех из кельи — набрав медицинских инд. пакетов… Надел на себя медальон: с передней стороны — четырёхугольный гранат в центре, а с обратной — рисунок человечка, держащего руки на другим — лежащим… Попробовал лечить и им и своим умением: я беру силу на восстановление из своих ресурсов, а медальон — из окружающего мира… Какова халява была у настоятеля?!