Гермиона размышляла обо всём, что с ней произошло: о родителях, о Гарри и даже о Роне, пока вручную расставляла книги на полках в своей комнате, напевая любимую песню:
— Sweet desert rose
Each of her veils, a secret promise
This desert flower
No sweet perfume ever tortured me more than this
Здесь она планировала пожить ещё некоторое время.
Расстановка обширной библиотеки Гермионы заняла, по крайней мере, часа два, и она, посмотрев на плоды своей работы, поёжилась от непривычного холода и пошла прикрыть окно.
Папа ворчал, что он замерзает, а мама с Гермионой усмехались, потому что он точно так же ворчал бы где угодно.
— Гермиона! — позвала мама. — К тебе тут гости.
У Гермионы перехватило дыхание. Она знала, что Гарри уже давно вернулся в Англию и на данный момент патентует своё изобретение. Папа остыл, мама и вовсе была не против, и поэтому Гермиона ждала его в любой момент. Сначала она подумала, что больше не нужна ему, но письмо, принесённое Кричером, всё исправило.
Прошу искренне меня простить за то, что воспользовался вами без вашего согласия, и не казнить влюблённого глупца. Я готов понести любое наказание, даже если судья заставит носить значок Г.А.В.Н.Э. на груди и вязать шапки и носки всем домовикам Англии. Я готов даже отсидеть в Азкабане.
Твой Гарри.
P.S. Я бы не отказался от ужина
— Кто это? — спросила она громко, вспоминая находчивую наглость бывшего друга.
— Не Гарри, — ответила мама.
Гермиона посмотрела на себя в зеркало, отмечая, что новое платье — жёлтое в белую полоску — ей очень к лицу, заправила волосы за уши и спустилась на первый этаж.
По дому витал аромат домашней выпечки.
— Рон?
Друг стоял, рассматривая семейные фотографии на стенах гостиной, которые Грейнджеры недавно достали с чердака, и, наверное, удивлялся тому, что те не двигаются.
«На запах еды, что ли, пришёл?!» — усмехнулась про себя Гермиона.
Он был, конечно, хорош. Мантия старшего аврора, золотое кольцо на пальце, такие же часы на руке и привычная усмешка на губах. Всё-таки его было за что любить.
Он посмотрел на неё и удивлённо захлопал глазами. Ещё бы. Последний раз они виделись, когда она была вся грязная после боя, изнасилованная лучшим другом, в джинсах и повидавшей виды безразмерной кофте. Сейчас же перед ним стояла загорелая, привлекательная девушка со счастливой улыбкой, распахнувшая свои объятия.
Он подхватил её и закружил, но тут же отпустил, словно сделал что-то нехорошее. Теперь она ему не принадлежала, да и никогда не принадлежала, если говорить откровенно. Их объятия всегда были неловкими, короткими и очень, очень редкими.
— Я рад тебя видеть.
— Я тоже, Рон. Видела в газете твои фотографии с Дафной, — статья о новом поместье Гринграссов. — Вы хорошо смотритесь. Садись, пожалуйста, — указала она на диван с яркой цветочной обивкой, сама заняв точно такое же кресло напротив.
— Спасибо, — он сел, но не расслабился и понуро опустил плечи. — Я, наверное, должен был поехать за тобой. Я так и не знаю, что произошло между вами с Гарри.
Она посмотрела на его значок аврора и покачала головой.
— И не надо. И твой приезд ничего бы не решил, я же писала тебе.
— И всё равно, я, как всегда, остался в стороне, — вздохнул Рон, но заметно расслабился после её слов. — Тебя очень ждут в Норе.
— О, обязательно, — кивнула Гермиона и снова заправила волосы за уши. — Я пришлю сову, — она вдруг рассмеялась. — Даже не верится, что снова надо пользоваться совиной почтой. Думаю, надо купить себе одну птицу.
— А как в Австралии?
— Ты удивишься, но там уже давно у всех телефоны.
— О, да, — почесал он рыжий затылок. — Мы отстали.
— Не могу не согласится. Но это даже здорово — окунуться в прошлое. Хочу в Хогвартс, — вдруг хлопнула она в ладоши. — Директор МакГонагалл написала, что можно прийти в любое время. Может быть, я даже стану профессором.
Рон испуганно вздрогнул.
— Или не стану, — усмехнулась она.
— Возьми меня с собой, — улыбнулся он облегчённо. — И Гарри. Как в старые добрые времена.
Гермиона рассмеялась, вспоминая приключения Золотого Трио.
— Останешься на ужин?
— Ну… — он подумал, огляделся, покачал головой и встал. — Наверное, я откажусь.
— Непривычно? — усмехнулась Гермиона.
— Типа того. Ты очень хорошо выглядишь, — он ещё раз окинул Гермиону взглядом, когда она поднялась вслед за ним. — Я долго этого не замечал.
— Спасибо. Ты выглядишь просто чудесно. Такой статный, взрослый. Неудивительно, что на тебя повелась первая красавица слизерина.
Рон даже выпрямил спину, так его распирало от гордости.
— Ты правда так считаешь? — его щёки порозовели. Гермиона редко его хвалила, чаще всего отдавая предпочтения Гарри.
— Правда, правда, когда я тебе лгала?
— Я был рад тебя увидеть. Надеюсь, теперь ты не пропадёшь?
— Нет. Я здесь. Я дома.
Она проводила его до двери и немного постояла возле неё, пока не прозвучал хлопок аппарации.
— Гермиона, пошли ужинать!
— Иду, мам! — крикнула в ответ Гермиона, делая несколько шагов по коридору, как вдруг в дверь постучали.
Гермиона прикрыла глаза. Она прижала руку к груди — так сильно там билось сердце, словно птица, запертая в клетке. Страх, предвкушение, желание огненными потоками носились по всему телу, и она на негнущихся ногах подошла к двери, прекрасно зная, кто стоит за ней.
Она рывком открыла дверь, словно срывая пластырь с раны и удивилась, увидев два карих глаза, так похожих на её. Кошачьих глаза. Огромный рыжий кот висел в воздухе и водил из стороны в сторону пушистым хвостом. Мордочка у него была такая недовольная, что Гермиона невольно развеселилась. Затем он мяукнул, и она протянула к нему руки, сглатывая ком в горле.
Её кот-книзл защитил её во время нападения Пожирателей на Хогвартс в конце шестого курса, приняв на себя чей-то Круциатус. Она так и не решилась завести другого кота, да и не до того было.
— Его зовут Живоглот, — прозвучал голос, и тут же в её поле зрения показалась голова Гарри, который держал кота и улыбался, словно Рождество наступило раньше времени.
— Как оригинально! Ты нашёл безотказный способ добиться моего расположения, — улыбнулась Гермиона, взяв кота на руки и зарываясь носом в пушистую шерсть. — Да, ты чудесный!
Кот довольно замурчал.
— Спасибо, я всегда был горазд на неординарные решения, — ответил Гарри, но Гермиона лишь усмехнулась.
— Не льсти себе. Тебе всегда подсказывали решения, — она отвернулась и прошла в дом, обнимая кота, который уже высунув мордочку, принюхивался к запахам дома и готового ужина. — Кот чудесный. Он остаётся, а ты можешь идти.
Гарри захлопнул входную дверь. Снял ботинки, оставшись в джинсах и светло-зелёной рубашке под цвет глаз.
— К коту прилагаюсь я, — улыбался он.
— Настырное приложение, — хмыкнула Гермиона, взглянув на него через плечо и отмечая, каким красивым и взрослым кажется его лицо без очков.
Внезапно кот вывернулся из рук Гермионы, мягко спрыгнул на пол и пошёл изучать дом. Когда он обнюхивал подушки на диване, вошла Марджери.
— Опять шерсть, Гермиона! Ты не могла завести йоркширского терьера? Они же не линяют! Здравствуй, Гарри, — уперев руки в бока, смотрела она на наглого котяру, который тоже внимательно изучал её. Это был недолгий поединок взглядов.
— Добрый вечер, миссис Уил… — он прекрасно помнил австралийскую фамилию этой семьи. — Грейнджер.
Битва взглядов была закончена с разгромным счётом в пользу кота, и женщина рассмеялась.