- Это Степанов. Михаил Степанов – сын вашего бывшего начальника. Я у вас дома… Затем коротко и лаконично объяснил ему ситуацию и суть проблемы. Тот сразу же "въехал" в тему:
- Конечно, Миша – бери всё, что тебе нужно – мне чужого не надо… Да… Раз ты позвонил: может тебе помочь чем ? Однако – смело ! Он был у отца в заместителях; звезд с неба не хватал и великим стратегом не был, но был исполнительным и требовательным и к себе и к подчинённым. И курсу партии и начальства следовал неукоснительно. А тут вдруг – предложение помощи ? Хотя – к отцу ведь претензий нет. Или он погиб до того, как к нему могли бы предъявить какие то обвинения ? В любом случае – смело и достойно уважения…
- Спасибо на добром слове… Если вдруг что то понадобится…
- Да, звони без стеснения… - заверил он и бросил, уже раздражённо – дай трубку моей жене… Я сунул трубку, уже пришедшей в себя, супруге. Та взяла и начала было что то говорить, но резко отдёрнула трубку от уха: командный ор начальства отрабатывается уже в училище. Постепенно приблизила трубку и прошептала покладисто:
- Да, дорогой. Конечно… Я так и сделаю… Бросила трубку на рычаги телефона; развернулась и выдохнула с ненавистью:
- Забирай своё пианино. И ключ забирай – вон он на гвоздике ! И чтобы я больше тебя не видела !
- Только после того, как приложите к ним мамин халат… - усмехнулся я и повернувшись к открытому дверному проёму крикнул:
- Заходите мужики. И обувь не снимайте – после нас подотрут…
Осторожно спустили пианино с третьего этажа, с перекурами и обычными для трудового люда стенаниями типа: да если бы я знал – ни за какие коврижки не согласился бы…
- А за ещё одну бутылку беленькой ? – прищурился я.
- Ну так это другой разговор ! - потёр ладони в предвкушении водила. Экспедитор с ним полностью согласился… Подогнали грузовик; с помощью соседей по дому, видевших наши мытарства, подняли пианино в кузов. Открыл дверь в кладовку: на полу свалены кучей все вещи отца, мои и сестрёнки… Сестрёнка пониже дочки и постройнее; мои вещи никому не подойдут, а отцовы новый хозяин носить не стал – стыдно, видимо… Накидал в прихваченную с собой небольшую сумку сестрёнкины вещи и нижнее бельё – там сама разберётся… Сверху положил аккуратно свёрнутый халат с драконами. Закинул сумку; залез сам и постучал по крыше кабины – поехали… Выехали со двора; повернули направо и, проехав метров двести, снова постучал - останови… Спрыгнул на землю и направился в небольшой продмаг. Заведующая – хорошая знакомая матери Михаила, встретила участливо:
- Знаю, Мишенька… Горе то какое – совсем вы сиротками остались… Ты то какими судьбами здесь оказался ?
- Да вот – Клавдия Ильинична: на вас поглядеть; о здоровье вашем драгоценном справиться… Та улыбнулась и погрозила пальцем:
- Ох и льстец ты Мишенька – ну прям как отец твой, покойник… - взгрустнула завмаг, что то, видимо, вспомнив. Тряхнула головой:
- Помощь какая нужна ? Нет – этот мир не без добрых людей !
- Да беленькой бы мне – шесть поллитровок… - начал я и, увидев посмурневшее лицо женщины, замахал руками – да это не мне - водителю и экспедитору плата за помощь… И не в долг – не думайте…
- Да я ничего и не думаю… - с некоторым облегчением произнесла завмаг – тебе обычной, или…
- Или… - ответил я - и за качество доплата – я порядок знаю…
Чем ближе мы подъезжали к Тушино, тем тревожнее становилось на душе: вдали, низко, над самым городом повисла огромная серая туча. Тонких чёрточек, падающих к земле видно не было – значит дождь ещё не обрушился на город. Я с опаской посматривал на обёрнутое брезентом пианино: если даже и попадём под дождь, я не сахарный – не растаю. Шмотки в сумке тоже высушить не проблема. А вот как поведёт себя пианино, искупавшись в холодной весенней водичке – это вопрос ! Видимо кто то там, наверху – заведующий небесной влагой, посочувствовал мне: первые капли упали на машину, когда мы уже заезжали во двор автохозяйства. Грузовик с ходу поставили в открытый бокс; выгрузили – пришлось попотеть, ящики с запчастями… Я снял с кузова сумку с сестрёнкиными шмотками, а пианино оставил в кузове. Честно отдал экспедитору две бутылки водки. А вот водителю – не дал ничего… Тот недоумённо уставился на меня, пока экспедитор побыстрее уходил к уже закрытым воротам автохозяйства… Одним свидетелем нарушения должностных инструкций меньше…