— Так вот, оказывается, в чем дело!..
Отчаянные предсмертные призывы Марьяни к Фелиберу, в которых он сообщал, что в вертолете нет никакого шпиона, до сих пор звучали в его голове.
Альбер ухватил за плечо пилота и с силой встряхнул его.
— Каким образом, Вэл… Откуда здесь взялся шпион?.. О, боже, чертовщина какая-то!
Пилот угрюмо посмотрел на него.
— Спроси что полегче, Ал. Я сам ничего не пойму, — он нахмурился, — и это меня здорово беспокоит, если не сказать больше — пугает!
— А-а, брось, — фыркнул Альбер, хватая протянутый оператором микрофон. Обескураженное выражение на его лице сменилось решимостью.
— С нами ничего не случится. Поль полностью заснял все на камеру: и стрельбу по вертолету, и его взрыв. Отснятая пленка красноречивее всяких слов. Она может привести за умышленное убийство на скамью подсудимых не одного человека. Тот, кто отдал приказ сбить вертолет, и тот, кто стрелял по нему, они все прекрасно видели, что в нем был пилот!.. Я понимаю, что они хотели уничтожить иностранного шпиона, но ведь расправились-то они с ни в чем не повинным Марьяни, и должны за это ответить! Так что им нас лучше не трогать. Думаю, они это и сами поймут.
Бишон, беря крупным планом физиономию журналиста, криво усмехнулся:
— Как бы они не поняли этого слишком поздно, или не решили поступить с нами, как с Марьяни.
— Не каркай! — грубо осадил его Нуаре. Он развернулся на сиденье и цепко ухватился за спинку кресла. — Займись лучше делом.
— Да ладно тебе.
Ухмылка исчезла с лица оператора, уступив место сосредоточенному выражению:
— Приготовься.
Альбер мгновенно преобразился, глядя в объектив телекамеры. Поль подал рукой сигнал и пустил пленку. Собравшись с мыслями, журналист в резких тонах прокомментировал отснятый Бишоном материал:
— … таким образом, — гремел он, — мы требуем у соответствующих служб исчерпывающих разъяснений. Как так могло случиться, что заложником этой дикой кровавой операции стал целый город? Операции крайне опасной для жизней всех горожан без исключения, как мы с вами, уважаемые зрители, в этом смогли убедиться сами…
Войдя во вкус, он хватанул широкораскрытым ртом воздух и продолжил:
— Я ни в коем случае не умаляю опасности появления в этих краях русского шпиона, с целью уничтожения которого и была предпринята данная операция. Но в первую очередь все-таки следует исходить из соображений безопасности граждан. Я уверен, со мной согласятся многие. Мы очень надеемся, что ситуация в ближайшие часы прояснится. Наш парижский корреспондент, думаю, незамедлительно обратится за разъяснениями в пресс-центр Управления службы контрразведки, и вскоре мы сможем представить вашему вниманию позицию его руководства. Желательно также, чтобы нам разъяснили — почему при таких гигантских бюджетных ассигнованиях наши «доблестные рыцари плаща и кинжала» умудрились-таки проглядеть появление этого шпиона? Что они думают по этому печальному поводу?
Он на секунду умолк, переводя дыхание, и закончил:
— С уважением, Альбер Нуаре, Поль Бишон. Ле-Мож. Телеканал ТF-1.
Отключив телекамеру, Бишон улыбнулся.
— Все прошло замечательно, Ал. Давненько мы не работали с таким горячим материалом.
Он перемотал пленку, включил ретрансляционную установку и передал материал в студию.
— Порядок.
Он приготовил чистую кассету.
— Ты так считаешь? — Нуаре, довольный собой, развалился на сиденье. На его лице не было и тени недавнего беспокойства.
— Скандал гарантирован, будь спокоен. Кадры с взорванным вертолетом, благодаря Вэлу, вышли, что надо. После просмотра равнодушных не будет.
— Посмотрим, Поль. Пускай сначала наш репортаж поставят в сетку новостей. А, вообще, жаль, конечно, что у нас не вышло прямого эфира. Но, главное, материал передан. Так что, — Альбер посмотрел на часы, — думаю, редактор его вскоре запустит.
Он помолчал.
— Я вполне отдаю себе отчет, что нам пора сматываться, пока нас никто не заметил. Но, может быть, имеет смысл немного еще поторчать здесь?
Он испытующе поглядел на помощников.
— Я, конечно, все понимаю. У меня самого еще звучат в ушах вопли погибшего летчика, но вдруг нам удастся запечатлеть что-то еще, а? Скрыться-то же ведь мы сумеем в любой момент, не так ли, Вэл?
Лзбре оторвал взгляд от горизонта и посмотрел на Нуаре потускневшими глазами. Сбитый вертолет произвел на него самое тягостное впечатление. Мягко коснувшись руки журналиста, он сдержано проговорил:
— Я понимаю тебя, Ал, смерть — это ужасно. Смерть, принятая от рук своих — ужаснее в тысячу раз!.. Я тоже не прочь насыпать им на хвост перца, чтобы божий свет им оказался не мил, но посмотри вон туда, — он указал на крошечную точку на горизонте. — Тебе это о чем-нибудь говорит?