— Что это? — перевесился через спинку сиденья Бишон. — Похоже на птицу.
— Ты ошибаешься, — покачал головой Валентин. — Это вертолет особого назначения. Состязаться с ним в скорости на этой жестянке, — он постучал по приборному щитку, — дохлый номер. Самое большее минут через десять он уже будет здесь. Чем скорее мы ляжем на обратный курс, тем будет лучше для нас.
Не дожидаясь ответа, Вэл быстро развернул в воздухе маленькую машину. Оставаясь на прежней высоте, он направил ее в сторону от города, обеспокоено поглядывая через плечо на быстро увеличивающуюся черную точку.
— Но это же абсурд, Вэл, они не посмеют нас тронуть! — Альбер почувствовал беспокойство.
Бишон включил камеру и, увеличив изображение, припал к окуляру.
— Вот это чудовище! — протянул он, пристально разглядывая хищные, вытянутые формы приближающегося вертолета.
Репортер скривил губы.
— Да брось ты, вертолет как вертолет, не хуже и не лучше других. Никак не возьму в голову, Вэл, чем он тебя так напугал?
— Альбер, я хорошо знаю возможности этих машин, и не хочу быть их жертвой. На одной из таких я летал сам. Если руководитель операции захочет их натравить на нас, мы будем уничтожены быстрее, чем ты скажешь «мама». Фелибер, попирая закон, не раздумывая пошел на двойное убийство пилотов служебного вертолета. А они совершенно не угрожали его положению, в отличии от нас. Теперь представь, что он может сделать с нами после твоего репортажа?
Лэбре, обернувшись, скользнул взглядом по приникшему к камере Бишону и внимательно всмотрелся в стремительно приближающийся специальный вертолет. С тревогой обнаружив, что он с полным боевым оснащением, пилот резким движением кинул машину к земле. Не обращая внимания на стенания Нуаре, он увеличил скорость в надежде скорее скрыться.
Это ему вполне удалось, поскольку экипажу вертолета особого назначения сейчас было не до него.
Фелибер сидел, уткнувшись в установленный в приборной панели вертолета компактный монитор. На его лице застыло недоброе выражение, пока он просматривал произведенную пилотом запись.
— Отлично, — обронил он. — Просто великолепно!
Вертолет прибыл минут пятнадцать спустя после звонка Старика. Приятно удивленный, да что там — скорее ошеломленный такой оперативностью — полковник, на секунду-другую замешкавшись, вскочил в машину. Переставив на вертолет блок спецсвязи, он кивнул Шавуру на заднее сиденье. Потом небрежно махнул рукой Мюрье и, толкнув в бок пилота, пролаял:
— Трогай!
Дуалье с непроницаемым видом проследил за удаляющимся вертолетом и встретился с уставшими глазами Рене:
— Мы оказались лишними. Готов спорить — все лавры достанутся этому самодуру.
Мюрье, ничего не говоря, только махнул рукой. Уже направившись к брошенным посреди поля автомобилям, он равнодушно сказал:
— Если только они поймают этого русского, в чем я уже сильно сомневаюсь. Ты был прав, орешек может оказаться не по зубам.
Упершись ногами в раскисшую почву, они медленно двинулись к дороге, вытягивая на руках увязшие в грязи машины.
В последний раз взглянув на них, Фелибер быстро освоился в вертолете. Он протянул руку и перевел записывающее устройство в режим отображения записи на экран. Чем дольше он просматривал запись, тем злее становилось его лицо.
Он развернулся к сидящему позади Шавуру.
— Как я и думал, вместо того, чтобы поспешить к нам на выручку, все звено, издыхая от скуки, болталось вдоль реки, наблюдая за уровнем воды после ливня.
Эдуард довольно потер руки.
— Этой записи, я думаю, будет вполне достаточно, чтобы командира базы выгнали вон!
Молчаливый Шавур, поддерживая уложенный на коленях штурмовой автомат, вяло пожал плечами. Потом надвинул на самые глаза длинный козырек раскрашенной защитным цветом кепки и сплюнул в открытый проем двери.
— Неужели? — равнодушно спросил он. Откинувшись на сиденье, он дал понять, что разговор окончен. На его лице не отразилось ни единого чувства.
У Фелибера возникло впечатление, что он разговаривает с каменной статуей. Отвернувшись, он вытащил из записывающего устройства диск и спрятал в кармане.
— Так оно будет надежней, — проговорил он.
Невысокий крепкосбитый пилот специального вертолета, не спуская с полковника холодного неприязненного взгляда, сдерживаясь, тихо сказал: