— Но… это же не его машина!
— Замолчите, — взяв себя в руки, тихо проговорила Римма усталым, безжизненным голосом. — Это не имеет ровно никакого значения. Поверьте, это был Иван… Я чувствую это сердцем!
Она сотрясалась от рыданий.
Алексей с красными, набухшими глазами выскочил из автомобиля на улицу, стесняясь своих слез. Он украдкой промокнул глаза и с ненавистью посмотрел на зависший невдалеке вертолет-убийцу.
— Ну, вот и все! — облегченно проговорил Фелибер, радуясь, что все закончилось, как и следовало. Он довольно откинулся в кресле и смерил подавленного пилота высокомерным взглядом:
— Эй, — он грубо шлепнул его по руке, — ты чем-то, я гляжу, недоволен?
Пилот промолчал.
— Ну-ну, — усмехнулся Фелибер, радуясь, что долгожданное повышение уже у него в кармане. — Показывать свой характер будешь перед женой.
Он включил питание блока спецсвязи и, взяв в руки микрофон, подумал, что все-таки быть начальником оперативного отдела не так уж и плохо. Довольный собой, он быстро набрал код. Когда на другом конце сняли трубку, он бодро доложил, позволив себе некоторую долю развязанности в голосе:
— Месье, это Фелибер. Задание выполнено. Можете передать премьер-министру, что русский диверсант уничтожен!
Сухой, безжизненный голос шефа поразил его.
— Я знаю, — отрезал Старик. После непродолжительной паузы он добавил: — Кадры его гибели только что показали в прямом эфире по телевидению. — Он кашлянул и устало закончил: — Прощайте, Фелибер. Искренне надеюсь больше с вами никогда не увидеться.
Он отключился.
Ошарашенный Фелибер, на которого было жалко смотреть, какое-то время тупо пялился на свои руки, держащие микрофон. Ничего не понимая, он медленно протянул руку, выключил аппаратуру связи и, озираясь, поднял голову.
Пилот, тайком взглянув на полковника, обрадовался его побитому виду, думая, что начальство задало ему хорошую взбучку.
«Черт побери, что происходит? — Эдуард чувствовал себя обманутым. — Какое к черту может быть телевидение?!»
Его затравленный взгляд вдруг уперся в барражирующий невдалеке маленький, выкрашенный в белый цвет вертолет с синей надписью на боку «TF-1».
Какое-то время он удивленно рассматривал эту крохотную, больше похожую на стрекозу машину. Потом, очнувшись, вдруг закричал:
— Суки!.. Ах, вы суки!..
Потеряв над собой контроль, он нажал на гашетку, но, вспомнив, что пулемет не работает, в приступе бешенства ударил по приборному щитку. Однако отключенные пилотом пусковые установки не сработали, как не сработала и ранее блокированная скорострельная пушка.
Бишон разглядел пышущее злобой лицо Фелибера и помахал ему рукой, саркастически усмехаясь. Потом навел на бывшего контрразведчика объектив работающей в прямом эфире телекамеры.
Полковник выхватил из-под полы пиджака пистолет и, вскинув его, разрядил в оператора всю обойму.
Вопли израненного Бишона заставили Лэбре резко бросить машину вниз, уходя из зоны обстрела.
— Помоги же ему! — проорал он застывшему Нуаре. — Возьми аптечку и перевяжи! — он протолкнул испуганного журналиста на заднее сиденье, быстро развернул вертолет на сто восемьдесят градусов и рванул на предельной скорости в больницу Этампа.
Фелибер заревел нечеловеческим голосом, тряся вслед репортерам разряженным пистолетом. Пилот опасливо отодвинулся от него. Обернувшись к предельно невозмутимому Шавуру, быстро спросил:
— Что с ним?
— А черт его знает, — ухмыльнулся десантник, передернув затвор короткоствольного автомата. — Что я, доктор что ли…
Он наставил оружие на бывшего полковника и потянул на себя спусковой крючок. Предчувствуя недоброе, Фелибер вдруг обернулся. Их взгляды встретились. Пригнувшись, Эдуард дернулся в сторону…
Десантник резким движением вжал спусковой крючок в рукоятку, и из ствола автомата вырвалось смертоносное пламя.
Полковник издал дикий, предсмертный вопль.
Кинжальный огонь автомата оборвал крик Фелибера и превратил его тело в кровавую губку, изрешетив все пилотское кресло. Как и рассчитывал Шавур, все пули, оборвавшие жизнь полковника, благополучно вылетели через открытую дверцу вертолета наружу, так что сам аппарат не пострадал.
— Порядок, — ухмыльнулся Шавур, укладывая автомат на колени, — полковник провалил все дело, и потому ему было лучше «уйти». Он слишком много знал… Но для всех он погиб при исполнении служебных обязанностей! Запомни это. Я дважды не повторяю!..
Не в силах выдавить ни единого звука, пилот быстро кивнул.